Джуд Деверо - Волшебная страна

Они распрощались, и трое оставшихся долго смотрели Сету вслед.

Сет сделал остановку в Санта-Фе и купил Адаму игрушечный поезд у одного из путников, направляющихся в Калифорнию. Поток золотоискателей все не ослабевал.

Потом он решил купить каких-нибудь тканей для Морган и как только вошел в лавку, сразу же увидел Мэрилин Уилсон.

– Сет! Как поживаешь? – промурлыкала она. – Как давно мы не виделись, – и с видом собственницы взяла его большую руку и прижала к своей явно перезревшей груди.

– Здравствуй, Мэрилин.

Голос его звучал сдержанно, но она этого не замечала.

– А ты все такой же красивый. Я слышала, ты был в Калифорнии. Воображаю, как там интересно.

Он оглядел ее с головы до ног. Платье на ней было замысловатого фасона, из тафты в красно-зеленую полоску.

– Тебе бы, наверное, понравилось на золотых приисках.

И опять она не обратила внимания на его тон. Подбодренная тем, что он внимательно оглядел ее прелести, она продолжала:

– Ты, наверное, слышал, что у меня теперь собственный магазин? Это мой папа купил его мне в подарок.

– Нет, не слышал.

Он вспомнил все то, что она ему наговорила тогда, на вечере у Монтойя. Да знай он, что это ее лавка, он ни за что бы сюда не вошел.

– А твоя… миссис Колтер, – она словно выплюнула это имя, – она ведь тоже сюда приходила.

– Да? Она мне не рассказывала.

– О! Тогда она, конечно, не рассказала и о том, что ее сопровождал мужчина. Очень красивый. И у него был маленький мальчик на руках, довольно похожий на этого мужчину. Но, возможно, она просто была вроде няньки при нем, хотя говорила, что это ее сын.

И Сет мысленно рассмеялся. Ну как он мог раньше верить лживым словам этой женщины?

– Гордон – наш друг, Адам же – мой сын.

– Ну хорошо, Сет, миленький, – и она ухватилась за него обеими руками. – Если ты так думаешь, значит, это так. Хотя Джоакин уехал из здешних краев одновременно с твоей женой, и я все удивлялась…

– До свидания, Мэрилин.

И он вышел. У него было такое ощущение, словно он испачкался в грязи.

После отъезда Сета Морган почти переселилась в детскую. Она кормила Адама с ложечки, никому больше не доверяя этой священной обязанности. По ночам она в страхе просыпалась и спешила убедиться, что с Адамом все в порядке. А днем она целыми часами сидела около него и глядела, как он спит, держа его за руку.

Розелль все время уговаривала ее выйти на воздух. Морган сильно побледнела и похудела. Через несколько дней своего непрерывного дежурства она не позволила Кэрол убираться в детской – она хотела все делать сама. Она больше не спускалась в кухню, чтобы приготовить какую-нибудь вкусную еду, а только отдавала приказания Розелль. Адам потерял аппетит, и Морган каждый раз надо было его уговаривать и задабривать, чтобы он ел.

Сет удивился, увидев, что парадная дверь заперта днем. Когда Мартин отпер ее, Сет заметил, что он кажется постаревшим и грустным.

– Как хорошо, что вы вернулись, мистер Колтер.

– Да, хорошо к вам вернуться опять. Не может Доначьяно принести складную ванну ко мне в комнату? А Морган где? Уехала прокатиться?

– Нет, сэр, она с мастером Адамом.

Сет поднял брови: «хозяин» Адам? И взбежал наверх, перескакивая сразу через три ступеньки.

Он остановился в дверях как вкопанный. В комнате было душно и нехорошо пахло. Морган, зачесав, как прежде, свои роскошные волосы в один тугой маленький узелок, уговаривала Адама поесть:

– Ну, пожалуйста, миленький, съешь хоть что-нибудь. За мамочку.

– Нет! – выкрикнул ей в лицо Адам и оттолкнул чашку так резко, что расплескал содержимое.

– Морган! – прошептал Сет.

Она обернулась. И он чуть не вскрикнул: на ней было то же самое платье, в котором он ее оставил, когда уезжал, все в жирных пятнах. Но больше всего он испугался, увидев ее лицо: веки набрякли, синяки под глазами приобрели бурый оттенок, на лице застыло выражение крайней усталости.

– Когда ты вернулся? – хрипло спросила она.

– Только что. Что происходит?

– Пытаюсь поставить Адама на ноги.

– Пытаешься!… – Он сдержался, чтобы не рассердиться, подошел к окну и раздвинул занавески. При солнечном свете комната показалась еще грязнее, чем сначала.

Морган встала, подошла к окну и задернула занавески:

– Нет, не надо открывать, у него от яркого света болят глаза.

Сет схватил ее за плечи:

– Морган, сколько ты спала все это время? Она отвернулась.

– Достаточно.

Он поднял ее подбородок, и она взглянула ему в глаза.

– Отвечай правду.

– Но я все время нужна Адаму, иногда и ночью. Ты не хочешь поздороваться с сыном? – Она отвернулась и, улыбаясь, посмотрела на мальчика.

И Сет взглянул на него. Он побледнел, но вид у него был вполне здоровый. Сет улыбнулся ему. Адам отвернулся, схватил ложку и стал барабанить по маленькому металлическому подносу.

– Мама! – требовательно крикнул он. Морган объяснила:

– Это значит, что ему кое-что понадобилось.

– Но почему он больше не пытается это выговорить?

– Но он только-только научился говорить. Сейчас ему надо прийти в себя после болезни.

– Морган, не надо держать его в комнате. Ему нужны солнечный свет и тепло.

– Нет, я уже сказала тебе, что солнечный свет вреден для его глаз.

– Но этого прежде никогда не было. И он подошел поближе к мальчику:

– Не хочешь ли покататься со мной на лошадке?

Адам грустно взглянул на отца, повернулся к матери и захныкал:

– Мамочка!

Морган подняла одеяло и запустила руки ему в постель.

– Что ты делаешь?

– Проверяю, сухая ли пеленка.

– Но он уже вырос из пеленок, и давно, ведь он болел всего несколько дней.

– Но он все еще слаб, Сет, очень слаб.

Адам враждебно взглянул на Сета, продолжая хныкать.

– Тебе, наверное, лучше сейчас уйти. Адаму нужно отдохнуть.

Итак, ему дали отставку.

Он повернулся и выбежал из комнаты, чтобы в ярости не наговорить лишнего. Он ворвался в кухню, где Розелль и Мартин пили кофе.

– Что, черт возьми, здесь происходит? Меня не было только неделю, и что же я нахожу? Высохшую жену и в грязном платье, которая, наверное, всю неделю не спала, и сына, который все время скулит и чего-нибудь требует. Что случилось с мальчиком, который постоянно смеялся и резвился? Вы знаете, чем она занималась, когда я вошел? Она умоляла его есть. Моего сынишку, для которого в жизни главное – еда. И он, наконец, выучил слово «нет» и пускает его в ход, наверное, очень часто. И тарабанит этой чертовой ложкой о поднос.

– Мистер Колтер, мы знаем. Мы все это сами наблюдаем каждый день.

– Ну, значит, надо что-то предпринять. Может быть, я уговорю ее за обедом?

– Значит, вы хотите обедать внизу?

– Конечно, а где же еще?

– Но миссис Колтер больше не пользуется столовой. Она ест вместе с мастером Адамом наверху, в детской.