Эмили Брайан - Очаровательная наставница

Гейбриел остолбенел.

— Если очень способная молодая женщина не ищет место, где может себя проявить, это вам о чем-нибудь говорит? — любезно спросила Изабелла.

— Это значит… произошло нечто такое, что каким-то образом делает ее к этому неспособной?

— О! Вы не безнадежны. А теперь, как вы думаете, что могло произойти?

— Я думаю… Боже мой! — От страха и удивления Гейбриел опустился на изящный стульчик с гнутыми ножками. — Она… ждет ребенка, да?

— Это была очень легкая победа, не так ли? — Приятная улыбка Изабеллы погасла. — Если она спросит, а я уверена, что спросит, вы должны сказать, что не я разгласила ее секрет. Жаклин не оценит моего вмешательства, пусть и с лучшими намерениями. А поскольку это вы заговорили о беременности, поскольку мы говорим именно о вашем ребенке, то вопрос матери закономерен: что вы собираетесь теперь делать?

— То, что хотел сделать и раньше, но Жаклин не позволила: тем или иным путем жениться на ней.

— Моя оценка вашего ума, лорд Дрейк, быстро выросла. Я не так легко дарю свою дружбу, но вы мне очень нравитесь. — Из коридора донесся стук каблуков и замер у двери гостиной. — Вот и Нанетта с закусками.

Французская горничная сделала реверанс.

— Non, мадам. У входа в дом маленький отряд жандармов. Джером с ними разговаривает, пытается их задержать, чтобы у вас было время решить, как выйти из этого затруднительного положения.

— Что им нужно? — Изабелла пила чай, будто появление властей для нее досадная помеха или вполне обычное дело.

Гейбриел не заметил на улице никого подозрительного, но кто-то, видимо, наблюдал за домом Изабеллы Рен, дожидаясь его.

— Им нужен я.

— Почему? — Она с интересом подняла выразительные брови.

— Потому что это было условием моего помилования королем. Если меня арестуют в Лондоне, я буду повешен.

— Да, моя оценка вашего ума, лорд Дрейк, снова упала. Но я уже решила, что вы нравитесь мне. Кроме того, рассказ о вашем помиловании, без сомнения, будет долгим и увлекательным. Мне хочется его услышать, как только у нас появится время, — холодно заметила Изабелла, затем повернулась к служанке: — Как насчет задней двери?

— Там уже стоит человек, — ответила Нанетта, испуганно теребя кружева передника.

— Не суетись. А то люди подумают, ты что-то скрываешь. Ладно, делать нечего. — Изабелла величественно поднялась. — Можешь их впустить.

— Что? — Гейбриел чуть не уронил чашку.

— Впусти, но пусть входят не спеша, — внесла поправку Изабелла. — Пригласи осмотреть дом, начиная с погреба. Мы с лордом Дрейком воспользуемся задней лестницей.

Когда Изабелла покинула комнату, Гейбриелу пришлось идти за ней. Пока они на цыпочках поднимались по лестнице для слуг, он слышал топот сапог и громкие приказы, значит, констебли уже вторглись в дом Изабеллы Рен. При звуках бьющейся посуды она не запаниковала, только ускорила шаг. Гейбриел восхищался ее самообладанием.

— Куда мы направляемся? — прошептал он.

— В мой будуар. Хорошее место для размышлений… помимо других занятий.

Никакой двусмысленности тут не было, подумал он. Матери Жаклин известно, что он любит ее дочь, поэтому она вряд ли с ним флиртует. Для нее это совершенно естественная манера общения с мужчинами.

Изабелла толкнула украшенную позолотой дверь в богатую комнату с шелковыми обоями и большой кроватью.

— Не думаю, что это хорошее место для укрытия, — сказал Гейбриел.

— Лорд Дрейк, мы с вами установили, что сообразительность не входит в число ваших достоинств.

— Они же непременно заглянут под кровать.

— Разумеется. — Изабелла подняла бровь и улыбнулась. — Но я уверена, что они не заглянут в кровать, и не будут искать среди подушек и одеял.

Помогая Гейбриелу Дрейку распластаться между двумя пуховыми матрасами, Изабелла надеялась, что он глубже погрузится в нижний, однако не учла его габариты, и на ее постели образовался уродливый, очень заметный бугор. Поэтому она приказала ему быстро расшнуровать ее корсет и вернуться в укрытие, пока она раздевается.

Глухие проклятия и грохот разбивающихся вдребезги безделушек говорили о том, что проводящие обыск приближаются к ее святая святых. Изабелла стянула через голову сорочку, бросила на кресло и голой легла в постель.

— Ух! — произнес большой выступ у ее левого бедра.

— Никаких ваших писков, сэр, независимо от того, что вы можете почувствовать или услышать, — приказала она, шлепнув по выступу. — Иначе я пересмотрю нашу пробную дружбу.

Она быстро положила несколько дополнительных подушек с правой стороны, чтобы сровнять выпуклость, образованную Гейбриелом с ее левой стороны, и накрыла обоих толстым стеганым одеялом. Подоткнув его с двух сторон, она ждала поисковую группу. К ее удивлению, в спальню влетела Жаклин.

— Мама! — Хорошо еще, что она плюхнулась на кровать справа от Изабеллы, а то Гейбриел Дрейк мог бы задохнуться. — Там какие-то люди разбирают твой дом.

— Я знаю, дорогая.

— Нанетта говорит, они ищут Гейбриела, — прошептала Жаклин.

— Да, это правда.

— Но ведь он далеко от Лондона.

Когда бугор шевельнулся, Изабелла многозначительно посмотрела на него:

— Может, он ближе, чем ты думаешь.

— Мама! Они же найдут его.

— Нет, дорогая, если мы умнее. А мы значительно умнее. Все, теперь пора использовать твое образование, которое так дорого стоило.

— Что мы собираемся делать? — Бугор-Гейбриел опять шевельнулся, и Жаклин резко ткнула его. — Ради Бога, лежи спокойно.

— Мы собираемся быть очаровательными. Надень этот чепец и приготовься быть моей горничной.

К ее облегчению, дочь безоговорочно бросилась выполнять приказ. Ладони у Изабеллы стали влажными, и она вытерла их о покрывало, когда в дверь громко постучали констебли. Они ввалились в спальню, но, увидев Изабеллу, оцепенели, словно вмерзли в лед. У нее было несколько секунд, чтобы составить мнение о своих гостях.

Но Жаклин ее опередила.

— Постыдитесь, джентльмены, разве мадам спокойно заснет при всем это шуме! — с притворным гневом воскликнула она, кокетливо подмигнув.

Не желая быть превзойденной, Изабелла томно потянулась, отчего у некоторых зрителей отпала челюсть.

— Все дверные ручки в моем доме исправны, но я редко запираюсь, если не… принимаю кого-нибудь. Так что у вас не было необходимости ломать мои задвижки.

Жаклин подложила ей под спину несколько подушек, чтобы Изабелла могла откинуться на них. Простыня соскользнула, открыв верхнюю часть груди. Жаклин хотела вернуть простыню на место, но Изабелла чуть заметно покачала головой. Отвлечение внимания было сейчас ее главным оружием, и она мысленно поблагодарила Бога за то, что мужчины так предсказуемо восприимчивы к этому. Она подтянула колени к груди, чтобы устроить отвлекающий навес, и остановила взгляд на человеке, показавшемся ей главным.