Эмили Брайан - Очаровательная наставница

По милости Его Величества сие каперское свидетельство даровано капитану Гейбриелу Дрейку. Да будет всем известно, что преступления вышеупомянутого моряка настоящим прощены. Однако ежели впоследствии обладатель этого каперского свидетельства появится в окрестностях Лондона, прощение будет аннулировано и приговор в отношении Гейбриела Дрейка вступит в силу без суда и дополнительного снисхождения Его Королевского Величества.

Должным образом подписано и заверено

12 июня 1720 года

Сэр Сесил Одбоди, хранитель королевской печати

«В следующий раз, когда я решусь убить человека, — подумала Жаклин, — нужно будет найти себе лучших помощников».

Жаклин изо всех сил пыталась удержать сознание, но боль помешала ей, и она с призрачной медлительностью начала погружаться в темноту, как будто это не ее тело сейчас лежало на обочине пыльной корнуоллской дороги. Она коснулась поверхности черноты, готовая опять уйти в нее, когда голоса над нею привели ее в чувство.

— Всего-навсего щенок, — с отвращением произнес баритон.

— Мертвый? — спросил другой голос, пронзительный и нахально-веселый.

Загрубевшие от работы пальцы нащупали пульс на ее шее.

— Пока нет.

Жаклин едва осмеливалась дышать.

— Крови не видно, хотя он получил сильный удар. Смотри, шишка с гусиное яйцо. Думаю, мы сможем получить от него кое-какие ответы. — Нога в сапоге толкнула Жаклин в бедро. — Очнись, парень.

Значит, их обманула ее мужская одежда. Жаклин заставила глаза открыться, но сразу зажмурилась от яркого солнца.

— Достань ром, Мери, — приказал низкий голос, за этим последовало командное щелканье пальцами.

— Ни к чему переводить хороший ром на…

— Чей это ром, мистер Мериуэзер?

Из-под опущенных темных ресниц Жаклин видела, как тот, кого звали Мери, ворча, достал серебряную фляжку из позолоченной седельной сумки. Второй, чьи сильные руки заставили ее сесть, человек, которого она ненавидела всеми фибрами души, поднес фляжку к ее губам.

— Теперь спокойно, не торопись, — предупредил он. — Ром настолько крепкий, что у тебя волосы могут встать дыбом.

Спирт обжег ей горло и желудок. Когда она закашлялась, он быстро отвел фляжку.

Жаклин не смела взглянуть на него. Он явился разрушить ее жизнь и жизнь всех, кто был ей дорог. Она не хотела смотреть ему в лицо. По крайней мере, пока у нее и руках нет оружия.

— Ты смотри, кэп. Он и правда жив. Должно быть, из него вышибли дух, я так думаю. Хорошо. Люблю свежую молодую печенку. — Мериуэзер хищно ухмыльнулся. — Жаль, у нас лука нет, с чем ее поджарить.

Конечно, ее предупреждали, что новый лорд Драгон-Керна и его приближенные — люди жестокие, абсолютно лишенные совести. Она почувствовала, как от лица отлила кровь. Будь проклята ее слабость! Почему она не родилась мужчиной?

— На самом деле вы же не собираетесь есть мою печенку? — Она пыталась выглядеть уверенной, но голос у нее дрогнул.

— Я не собираюсь, — ответил капитан. — А вот мистер Мериуэзер пробыл на Карибах дольше, чем я. У него своеобразные вкусы. Если ты скажешь мне, что я хочу знать, твоя печенка останется при тебе. Как тебя зовут?

Жаклин требовалось время, чтобы собраться с мыслями. Не поднимая глаз, она с трудом встала. Шпага лежала в пяти футах от нее, эфесом в ее сторону.

— Ж-Жак, — пробормотала она, незаметно приближаясь к оружию. — Меня зовут Жак.

— Очень хорошо, Жак. Ты был с теми людьми, которые пытались устроить на нас засаду, но, возможно, у тебя есть оправдание.

Была с ними? Да она пыталась ими командовать, пока один из тех придурков не ударил ее локтем, когда выхватывал свою шпагу. После чего она потеряла сознание. Негодяи заявили, что они опытные убийцы, а королевская печать, которой они хвастались, придавала их утверждениям правдивость. Должно быть, после неудачной атаки у головорезов выросли крылья, теперь от них и следа не осталось.

— Я готов поверить, что ты случайно оказался в плохой компании, — продолжал капитан.

— Да, легко связаться с негодяями, — вступил в разговор Мери. — Плохая компания намного интересней, чем хорошая, это как правило. И кто должен знать лучше тебя, кэп?

— Во всяком случае, я избавил тебя от дурной компании, Жак, — сказал капитан. — Значит, и ты поможешь мне?

Жаклин скрестила руки на груди, крепко стягивая мужскую рубашку и пытаясь сделать вид, что обдумывает свое решение. Она тайком взглянула на Мери, который выковыривал камешки из лошадиных копыт, потеряв к ней интерес, поскольку капитан не позволил ему зажарить ее печенку.

Возможно, это ее единственный шанс.

— Да, я вам помогу. — Она нырнула за шпагой и каким-то чудом выпрямилась с эфесом в руке. — Я помогу вам отправиться в ад.

Она рассчитывала, что уроки фехтовальщика в Драгон-Керне и внезапность атаки принесут ей успех. Она сумела только оцарапать ему подбородок и сбить с него шляпу. Зато его шпага молниеносно, как змеиный бросок, пригвоздила ее к месту. Капитан оказался намного больше, чем Жаклин ожидала: выше шести футов, весом более двухсот фунтов, и, похоже, в основном это были, мускулы.

Она тяжело сглотнула. Люди в Драгон-Керне полагались на ее верные решения, и, несомненно, это было не из лучших. Она представляла нового лорда напудренным, бледнолицым, надушенным, слегка изнеженным, как большинство придворных. А у этого человека лицо бронзовое и ни следа мягкости, не говоря уже об изнеженности. Он не имел права на такое мужественное красивое лицо, раз у него черное сердце, каким он должен скорее всего обладать.

Жаклин почувствовала волну торжества, когда на его гладко выбритом, подбородке выступили три красные бусины. Он стер их ладонью и отвесил ей насмешливый поклон.

— Значит, для тебя это первая кровь, Жак.

— А я-то боялся, как бы сухопутная жизнь не была скучной, — усмехнулся Мери.

Повернувшись, капитан поднял шляпу, но конец его шпаги не опустился, когда он выбивал треуголку о бедро. Хотя кокарда и плюмаж существенно пострадали, он лихо заломил шляпу набекрень.

— Больше так не делай, мальчик, — предупредил он.

Красивый парчовый камзол и бархатные панталоны как у джентльмена, но темные глаза, блестевшие под черными бровями, холодны и смертельны, как у дракона. И этот дракон сожрет ее мир, обещала бумага с королевской печатью. Жаклин стиснула зубы, еще крепче сжала эфес шпаги и сказала:

— Нет, я сделаю.

— Спасибо тебе, Жак-бой. Кэп Гейбриел клялся, что все, кто желает ему зла, остались в далеких испанских морях, — сказал Мери, усаживаясь на камень, чтобы с удобством наблюдать за боем. — Помнится, он держал пари на двадцать соверенов.