Бетина Крэн - Рай по завещанию

– И твои похотливые замашки свели мать в могилу! – Рэм встал, мускулы лица напряглись. Руки задрожали от гнева, в глазах сверкнули стальные отблески. Повернувшись, он пошел к двери.

Гаскелл тяжело вздохнул, глядя вслед сыну, – какие у него широкие сильные плечи! Хозяин Скайлета повернулся к управляющему.

– Резкий! Гордый! – Гаскелл говорил не без гордости и восхищения. – Крепок, как каменная стена, упорен, как бык… И почему он так слаб в том, что так приятно любому мужчине? Может быть, он… – Гаскелл понизил голос и наклонился к Террансу, уже уставшему слушать хозяина. – Неужели у него слабо орудие мужчины?

– Нет, – Терранс вздохнул. – У него бывают женщины. Иногда до меня доходят слухи. Рэм слишком разборчив, в этом все дело. И не нужен ему ваш пример, лорд Гаскелл, – трезвый, Терранс никогда бы не осмелился высказать подобное, но крепкие напитки стирают социальные различия.

– Ты прав, – Гаскелл кивнул.

Стало тихо. Постепенно в глазах старого лорда вновь засверкал огонек.

– Многое бы я отдал, чтобы вновь увидеть Констанцию. Рядом с ней мужчина всегда чувствовал себя мужчиной. Даже в глазах темнело, когда она шла… ну просто как… Не то что моя Эдвина. Спать с Эдвиной – все равно что колотить молотком по доске. Но больше всего виновата ее мать, только и знала, что таскала дочь в церковь. Перестать любить Бога, чтобы любить меня… Для Эдвины это было невыносимо.

Голова Терранса упала на грудь, но через секунду он проснулся. Брови Гаскелла сошлись на переносице.

– Интересно, где сейчас Констанция? Она ведь еще совсем не старая, – неожиданно лорда осенила мысль: – Терранс! – заревел он. – Ты должен найти ее! Констанцию! Должен найти и привезти сюда! Женщину, подобную Констанции, нельзя не отыскать! Терранс, на рассвете отправляйся в Лондон и отыщи ее, где бы она ни была!

Дорсет, Англия

Май 1811 года

Иден Марлоу стояла на массивных ступенях старого здания, служившего ныне школой для благородных девиц госпожи Данливи. Она полной грудью вдохнула свежий ветер, в котором еще чувствовался аромат утренней росы. Солнце ласково коснулось щеки, и девушка улыбнулась, глядя на пышную растительность Дорсета, подобно волнам океана бушующую вокруг школы. Вспаханные поля, цветущие сады, чистые извилистые ручьи, берега которых поросли кустарником, – все в этот весенний день казалось таким ярким! Но скоро она будет наслаждаться этим прекрасным видом только в воспоминаниях.

Иден вздохнула, поправила кружевной манжет, разгладила складки бархатного золотистого жакета. Она чувствовала легкое волнение накануне отъезда. Но когда увидела мужчину, приближающегося к зданию школы, мысли об отъезде сразу улетучились.

Высокий, хорошо сложенный, Джеймс был точной копией отца и в этот ясный майский день казался удивительно красивым. Сюртук цвета жженого сахара сзади имел фалды, как на фраке. Шерстяные жилет и брюки, элегантный голубой шейный платок, повязанный по ирландской моде, дополняли костюм. Его манеры, бостонский акцент – долгие гласные – заставили сердце Иден трепетать, напомнив о семье и доме – далеком доме, на другом берегу Атлантического океана.

– А вот и ты! – лицо Джеймса Марлоу озарилось улыбкой при виде младшей сестры. Ее изысканное платье с высокой талией и широкой юбкой, каштановые волосы, уложенные венцом, делали девушку удивительно женственной. Джеймс был поражен – сестра полностью оправдала ожидания семьи и превратилась в настоящую красавицу.

– Дене! – он бросился к девушке, горячо обнял, оторвав от земли. Поставив на место, потрепал сестру по щеке, но тут же заметил, как та напряглась – мимо проезжали две безупречно одетые леди, с любопытством взиравшие на эту встречу. Джеймс отпустил сестру, но вид ее счастливого лица заставил молодого человека забыть об условностях и вновь сжать ее в объятиях.

Девушка густо покраснела и опустила длинные пушистые ресницы. Джеймс взял сестру за подбородок, заглянул прямо в глаза, восхитившись их цветом расплавленной меди. Ее глаза, казалось, обещали радость и наслаждение. Джеймс подумал, что встретить более обаятельную и прекрасную даму трудно.

– Джеймс, отпусти, – ее ресницы вновь опустились. – Ты раздавишь меня. Что подумают люди?

Молодой человек рассмеялся, выпустил сестру из объятий и, держа за руку, повел вниз по широким ступеням.

Лошади уже нетерпеливо били копытами. Джеймс был готов отдать голову на отсечение, что сестра замерла, когда он, обняв за талию, посадил ее на лошадь. Ему и в голову не пришло по-джентльменски подставить колено, чтобы Иден могла сама сесть в седло.

– Я могла бы воспользоваться специальной лесенкой во дворе у конюшни, – тихо сказала девушка, ставя ногу в стремя. Джеймс шутливо нахмурился.

– Что случилось с моим маленьким бесенком, еще недавно готовым дать себя высечь, но скакать во весь опор без седла?

– Джеймс Марлоу! Вы же знаете, меня никто никогда не бил, – но глаза Иден сверкнули, она явно что-то припомнила.

Джеймс ласково пожал руку сестры и повернулся к своей лошади.

– А кроме того, – девушка понизила голос до полушепота, – этого бесенка отправили получать образование, достойное благородной леди. Леди теперь у нас… полированная.

– Скорее наоборот, полировку сняли, – прошептал себе под нос Джеймс, признавая, что именно отсутствие проказ знакомого бесенка беспокоит его больше всего.

Маленькая милая сестренка превратилась в незнакомую чопорную куклу, подобия которой украшают салоны и вечеринки. По крайней мере, именно такой Иден показалась Джеймсу два дня тому назад, когда они впервые встретились после долгой разлуки.

Иден не расслышала его слов, но успела заметить, как Джеймс плотно сжал губы и резко вскочил в седло.

– Тебе лучше ехать первой – ты хорошо знаешь местные тропинки.

– Конечно, – Иден убедилась, что держит поводья как настоящая леди, и тронула лошадь.

Джеймс был ее старшим любимым братом, ее первой любовью. Она обожала его остроумие, стиль. Когда-то даже во всем хотела походить на него, не понимая, что биологическая принадлежность к женскому полу потребует другого. А сейчас Иден чувствовала, что женственность, появившаяся в ней с возрастом, смущает или даже раздражает брата.

После долгого молчания она осмелилась задать вопрос.

– На кухне до сих пор властвует Колин?

– Да, до-р-рогуша, – ответил Джеймс, подражая шотландскому раскатистому «р» их поварихи. – Готовит так, что слюнки текут. Правда, прежде чем я прикоснусь к какому-нибудь тосту, меня заставляют вымыть руки.

Иден звонко рассмеялась при одном только воспоминании о причудах старой поварихи.

– Немало ночей я провела без сна, мечтая о куске пирога Колин.