Патриция Поттер - Беспощадный

Еще письма. Всего десять штук. Под письмами лежала вырезка из бостонской газеты. Шей быстро пробежала ее глазами. Заседание трибунала. Главным свидетелем обвинения выступал некий майор Джек Рэндалл, который обнаружил и вывел на чистую воду предателя, разворовавшего армейскую казну. В газете напечатали портреты осужденного и майора Рэндалла. Шей бросила взгляд на первый, отметив про себя красивые черты лица, а затем тут же обратилась ко второму портрету. Газета вышла десять лет назад. В то время ей было тринадцать лет. Почему она раньше не видела всего этого? А если бы и видела, что изменилось бы? Фамилия Рэндалл довольно распространенная.

Глядя на портрет, письма и деньги, Шей задавала себе вопрос: что, ради всего святого, это значит? Она прочла письма. Сначала их автор просил ее мать вернуться к нему в Канзас. А затем он просто выражал надежду, что Сара живет благополучно, и называл высланную сумму. О Шей в письмах не упоминалось. Ни единого слова.

Девушка закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Этот майор, должно быть, ее отец. В свидетельстве о рождении в графе «отец» стояло имя Джека Рэндалла. Мысли вихрем проносились в голове Шей. Она хотела вспомнить все, что мама когда-то рассказывала ей об отце. Человек честя. Газетная статья подтверждает это.

Почему мама оставила его? Почему не оказала Шей, что отец жив? И почему не потратила деньги, когда они так часто терпели нужду?

Почему мама лгала ей?

Неожиданно само существование Шей оказалось ложью. Основа, когда-то такая незыблемая, покачнулась и дрогнула, и Шей почудилось, что она сейчас рухнет вниз сквозь легкие перекрытия.

Кто же она такая?

Шей поняла, что обязана докопаться до истины. Должна разыскать Джека Рэндалла. Должна разыскать своего отца.

До Кейси-Спрингс в Колорадо Рейф и Бен добрались через три недели. За это время Рейф старался свыкнуться со свободой. Он полагал, что это будет просто. Оказалось наоборот. Его мысли все еще находились в плену у прошлого, в плену гнева. Он утратил часть самого себя: былую уверенность, способность радоваться простым вещам.

Первая ночь на свободе была одновременно и самой лучшей и самой тяжкой из всех его ночей. Каждое новое ощущение поражало своей остротой. Они проехали верхом целый день, прежде чем сделать привал, и, несмотря на то, что до тюрьмы Рейф провел в седле почти двадцать лет, все мускулы у него ныли, ежесекундно напоминая, сколько времени он не сидел на лошади, сколько времени потеряно впустую.

Предвидя, что и с оружием он не сможет обращаться с прежней ловкостью, Рейф пострелял для практики. Ему действительно предстоял еще долгий путь, чтобы восстановить былое умение. Когда стрелять стало невозможно из-за наступившей тьмы, он попытался заснуть, но не смог.

Ночь была полна таинственных звуков для того, чьи уши привыкли слышать брань, стоны, беспорядочные шаги, скрип железных дверей и стук дубинок по железным прутьям. Безмятежность ночи раздражала сильнее, чем звуки выстрелов. Каждая звездочка, вместо того чтобы радовать глаз, посмеивалась над ним, а луна…

Чертыхаясь, он начал подсчитывать, сколько новолуний пропустил. Все вокруг дразнило, бередило старую рану, не давая покоя. Ему вспомнились ночные кошмары, которые до сих пор не покинули его, когда он просыпался в тюремной коробке и ему казалось, что он в гробу, где нет ни света, ни солнца – ничего, что дает жизнь.

Только напившись до забытья виски, которое привез Бен, Рейф наконец отключился, а потом внезапно проснулся и увидел склонившегося над ним младшего Эдвардса. Должно быть, он кричал во сне, решил Рейф. Одеяло было скомкано, а его самого до костей прошиб пот. Ему стало любопытно, что же он говорил во сне. Но спросить он не захотел и притворился, как я Бен, что ничего не случилось.

Из кармана Рейфа выполз Абнер, и Бен вопросительно поднял бровь.

– Приятель?

– Приятель, – подтвердил Рейф. На самом деле этот мышонок временами был для него настоящим спасением.

– Все-таки лучше, чем крыса, – заметил Бен, скривив рот.

Рейф равнодушно пожал плечами, но в тюрьме он обрадовался бы даже крысе.

На следующий день Рейф потребовал, чтобы они выехали с рассветом и скакали, пока лошади не выбьются из сил, Бен оказался хорошим попутчиком главным образом потому, что в основном помалкивал. Рейф просто впитывал в себя солнце, ветер, пейзаж, ночную прохладу. Он поглощал все это, как пьет воду страдающий жаждой человек, – без наслаждения, в силу грубой, болезненной необходимости.

Когда же все-таки им случалось заговорить, речь шла только о Джеке Рэндалле.

– После войны он поселился в Колорадо, – сообщил Бен, – начал прикупать один участок за другим. Ничего незаконного, насколько нам удалось разузнать. Всегда платил хорошую цену и теперь считается самым крупным землевладельцем в округе.

– Рассчитывался армейской казной, – с горечью произнес Рейф.

– С тех пор как Клинт два года назад поступил к нему помощником управляющего, ничего крамольного найти не удалось, – обстоятельно продолжил Бен. – Рэндалл работает вполне достойно, но Клинт нанял детектива, чтобы тот поворошил его прошлое. Прежде чем завербоваться в армию, Рэндалл сменил множество мест, причем каждое покидал поспешно. Война его застала в Канзасе, где он служил управляющим магазина. Помогал отразить атаку людей Куонтрилла, подступивших к городу. За это в ополчении его произвели в майоры. Вероятно, никто так и не удосужился проверить, что у него за плечами.

– А в последние годы?

– Видимо, ничего, но это только вопрос времени, если его прошлое хоть о чем-то говорит. Такое впечатление, что, стоит ему столкнуться с финансовыми трудностями, он тут же начинает красть. Но обычно успевает скрыться прежде, чем кто-либо заподозрит неладное.

– Значит, придется организовать ему финансовые трудности, – сказал Рейф. Бен усмехнулся:

– Мы тоже так думаем. – Затем задумчиво добавил:

– Кажется, Рэндалл сделался противником всякого рода насилия.

– Когда в последний раз забирали казну, убили несколько человек, – сказал Рейф, голос его был суров. Ему не нужно было смотреть на свою руку, чтобы убедиться: то ограбление повлекло за собой и другое насилие.

Бен кивнул.

– Есть еще один тип, сержант Макклэри, – медленно проговорил Рейф.

Ему никогда не забыть Макклэри, которого он один раз подверг дисциплинарному взысканию и который обнаружил часть украденных денег на квартире у Рейфа. Макклэри был одним из солдат, сопровождавших его в тюрьму. Во время пути этот человек использовал малейшую возможность, чтобы унизить осужденного. Рейф никак не мог понять, откуда в Макклэри такая антипатия к нему, – впрочем, эти мысли отступали на второй план перед ненавистью к Рэндаллу. Именно Рэндалл отослал Рейфа с поручением вдень ограбления, а затем отрицал это. Именно Рэндалл сыграл ведущую роль на суде, а потом и во время наказания. Именно Рэндалл явился инициатором всей затеи с ложным обвинением.