Арина Рахманина - Тонкости бытия незамужней колдуньи

И, конечно же, за этим последовал поцелуй. Меня целовал самый красивый мужчина из всех, которых только я встречала в своей жизни! И он обещал, что мне больше никогда не придётся быть одной. И он знал, что не может не выполнить своё обещание.

Кажется, я впервые в жизни была по-настоящему и безгранично счастлива. Даже не верилось, что всё это время счастье было так близко. Что мне мешало чуть раньше сделать этот ритуал? Лет на десять раньше.

Поцелуй был нежным и ласковым, хоть и лишённым настоящего огня. Казалось, я просто наконец-то оказалась дома. Женя на две секунды отстранился, а затем улыбнулся и снова поцеловал меня, на сей раз в щёку.

- Ты же понимаешь, что это мой первый поцелуй? - спросил он. - И ты - моя первая женщина.

Я рассмеялась.

- У тебя ещё не было женщины, девственник.

- И пока, пожалуй, не будет. Я понимаю, что ты у нас давно не невинна и любишь экстремальный секс, но, пожалуй, не позволю нашему первому случаю произойти ночью в лесу, куда местные жители не гнушаются выносить мусор, потому что до контейнеров идти далеко.

Возразить было нечего. Конечно, он бы легко уговорил меня отдаться, если бы хотел. Но в глубине души я действительно считала, что секс в лесу - это от того, что хочется разнообразия, а не от безысходности, потому что больше негде.

Пришлось допивать чай и идти домой. Тем более, что небо затянуло тучами, и в воздухе стояла противная осенняя морось. У ворот Женя вручил мне пакет.

- Что это?

- Это твой халат. Я унёс его, помнишь?

Мне не хотелось напоминать ему об этом. Халат был старый и доброго слова не стоил. Просто в нём было тепло, и я любила его, как любят старые вещи, с которыми многое связано. Но то, что Женя не забыл про такую мелочь, было по-настоящему приятно.

Он слегка коснулся моих губ и зашагал прочь в ночную темноту. Интересно, где он живёт? Надо будет завтра спросить.

Я тихонько пробралась в дом, чтобы родители не спрашивали, как старый халат оказался в большом красивом пакете. Открыла его уже только когда вышла из ванной, и ахнула.

Это был совершенно другой халат. Невероятно мягкий и приятный на ощупь. Чёрный с белыми разводами, которые словно переходили один в другой. Он наверняка стоил маленькое состояние. Он даже пахнул не так, как халаты в магазинах, где мне доводилось бывать. Я никогда бы себе такой не позволила. А стоило его развернуть, как на пол упала записка. Моим почерком в ней было сказано: "Это больше тебе подойдёт"

Да уж, никто лучше меня самой мои вкусы не знает.

Помимо халата, в пакете оказались тёплые домашние тапочки и трикотажная пижама. Я всегда была равнодушна ко всяким там ВикториямСикрет, предпочитая более практичные вещи.

А ещё там были все необходимые документы! Не знаю как, но он сумел всё сделать, как нужно.

Так сладко спать, как в ту ночь, мне ещё никогда не доводилось.

- Женя, признавайся, где ты живёшь! - потребовала я утром, после того, как мой кавалер буквально силой заставил меня надеть шапку.

Было ветрено, потому его забота оказалась невероятно уместной. В конце концов, я даже поверила, что в этом убогом колпаке, но румяная и согретая, выгляжу лучше, чем без него, но синяя и замёрзшая.

- Мне не обязательно где-то жить, - сказал он. - Я не такой, как ты. Я не отбрасываю тени, мне не нужно есть, спать, мне не холодно. Потому можно бродить по ночным улицам и искать возможность заработать. Должен же я делать тебе подарки! А ещё нужна квартира, куда можно будет тебя привести.

- Но ты же пил вчера чай со мной!

- Я не сказал, что не могу пить и есть. Я сказал, что мне это не нужно.

- Так может зайдёшь завтра утром попить чай? Родители уходят примерно...

- Примерно в семь, я в курсе. Могу и заскочить, если тебе будет приятно.

- Мне будет очень приятно!

Следующие несколько недель я жила словно в сказке. Утром Женя появлялся, чтобы помочь мне собраться на работу. Причём, он действительно помогал. Выяснилось, что он умеет делать прекрасные причёски, маникюр и педикюр. Потому мои волосы и ногти теперь всегда выглядели мега-ухоженными. Он сказал, что мог бы делать мне и макияж, но я в принципе предпочитала минимум косметики, так что это не понадобилось.

Узнав, какие проблемы мне нужно решить, Женя исчезал. Затем он встречал меня вечером, чтобы провести домой. Проблемы оказывались решёнными, а в его рюкзаке всегда были какие-нибудь фрукты и термос с горячим чаем и бутылка свежевыжатого сока, на мой выбор. У моего дома мы несколько минут целовались. Поцелуи с каждым разом становились всё жарче, и я понимала, что скоро мы перейдём к чему-то посерьёзнее.

Я стала выходить с работы через другую дверь, чтобы не наткнуться на Олега, который мог предложить мне сесть в его машину. Мне не хотелось никаких поездок. Мне хотелось только быть рядом с Женей.

Примерно раз в неделю я позволяла ему кормиться своей энергией. Для этого он приходил уже тогда, когда я возвращалась из ванной, стучал в окно и лёгким прыжком оказывался в моей спальне.

Кормление было удивительно похоже на то, что происходит в фильмах о вампирах. Он осторожно приподнимал мои волосы и припадал губами к моей шее. Никаких укусов, никаких ранок, но он действительно что-то выпивал из меня. Я физически чувствовала движение некой субстанции от меня к нему.

После таких кормлений у меня кружилась голова, и Женя требовал, чтобы я сразу же ложилась отдыхать. Обычно я спала, как убитая, но к утру недомогание проходило.

Губы Жени перед кормлением всегда были прохладными, а сам он - бледным. Но после его тело теплело, а глаза начинали блестеть особым блеском. Он целовал меня в висок, и я засыпала в его объятиях. Не знаю, как он в такие дни уходил.

Я чувствовала себя совершенно счастливой и постепенно вообще выпала из реальности. Для меня жизнью были только те часы, которые мы проводили рядом. Он баловал меня так, словно я была его куклой, носил меня на руках, делал мне массаж. И всё это - в тайне, что придавало отношениям особой пикантности.

Люди, окружавшие меня каждый день, жили в своём скучном сером мире, где никогда не происходило ничего прекрасного, зато всё было просто и надёжно. Каждое утро они выходили из дома, где бардак соперничал с относительным порядком, а для настоящих чувств просто не было места. Туда же они возвращались каждый вечер всё с той же скучной работы. А по пути делали всё, чтобы не замечать малейших возможностей внести в эту унылость хотя бы какое-то оживление. Любое отклонение от нормы означало бы необходимость перестраивать давно устоявшийся уклад жизни, а что-то менять им давно было лень. Они ненавидели меня только за то, что я была не замужем, а значит свободна, как птица, в любой момент способная сорваться и улететь в дальние страны. Это было ненормально, это была аномалия. Девушка не должна так себя вести. Она должна всеми силами стараться осесть на одном месте и загнать себя в рамки такого же унылого существования, как и их собственное. То, что я жила другой жизнью и чувствовала себя при этом счастливой и довольной, выбивало окружающих из колеи. Меня просто травили. Если бы рядом появилось странное существо, не отбрасывающее тени, они бы взялись за вилы и рогатины. Такое проще убить, чем попытаться приспособиться. Потому я точно знала - Женю им показывать нельзя.