Лорен Донер - Его замечательная, мурлыкающая пара

— Я никогда не встречала никого моего вида, — тихо призналась она и пожала плечами. — Они не живут в этом районе. Мама специально перевезла нас сюда, чтобы избежать их.

— Почему?

От переживаний во рту пересохло. Она хотела смотреть куда угодно, только не на Антона. Вместо этого, Шеннон заставила себя не отводить от него взгляд. — Они бы убили меня.

— Нет, не убили бы.

— Убили бы. — Она вздохнула. — Отцу пришлось сбежать из своей семьи, он знал, что если они найдут нас, мы погибнем. Его мать помогла ему бежать, когда их лидер узнал, что человеческая кровь моего отца ослабила его способности. Они ненавидят слабость и убивают за нее. Он мог перекидываться — мать рассказывала, каким красивым он был, когда менялся — но я не могу принимать другую форму. Если они его посчитали слабым… — ее голос затих, позволяя Антону сделать собственные выводы.

— Дерьмо, — прошептал он. — Я и не подозревал, насколько жестоки кошки. Когда у нас появляется кто-то со слабой кровью, мы просто стремимся больше их защищать.

— Когда я была маленькой, отец клялся, что я пахла абсолютно как человек. Мама обещала, что я буду в безопасности, и никто никогда не узнает о моем наследии.

— Когда ты потеряла отца?

— Когда мне исполнилось пять лет.

— В тебе что-нибудь изменилось после наступления полового созревания? Иногда оно может вызвать это из-за смешения рода.

— Началась тяга к сырому мясу. Мама отвела меня в лес, посмотреть могу ли я перекидываться, но этого не произошло, как бы сильно я не пыталась.

Его руки сжались на ее заднице, слегка регулируя ее положение.

— Страх тоже спровоцировал бы это. Ты не можешь меняться. Я думал ты моложе, пока вблизи не взглянул на твоё лицо. У некоторых девушек-подростков есть проблемы, пока не закончится половое созревание. Единственные другие причины, способные помешать тебе, перекинуться — серьезные травмы или наркотики.

— Думаю, полезно это знать, но для меня это не имеет значения.

Он моргнул несколько раз.

— Твой запах, очевидно, изменился. Ты пахнешь пумой, породой твоего отца, но запах слабый. Любой оборотень мог бы уловить его в пределах нескольких десятков ярдов от тебя. Ты чувствуешь мой запах?

Шеннон сделала вдох.

— На тебе одеколон, и твои волосы пахнут чем-то фруктовым.

— Это все, что ты чувствуешь?

Поколебавшись, она опустила взгляд к его горлу. Наклонившись, она заметила, как Антон инстинктивно немного отпрянул, но затем был неподвижен, позволяя ей приблизиться к шее.

Ее нос был совсем близко к его коже, когда она вдохнула второй раз. Шеннон не могла отличить что-либо еще, помимо его одеколона. Это был мускусный чудесный аромат.

Она не могла уловить то, что он думал, она должна, способна почувствовать. Попытавшись снова, на этот раз Шеннон провела носом вдоль его кожи, чтобы еще больше вдохнуть его запах.

Державшие ее руки усилили хватку, и Антон сильнее прижал ее к животу. Шеннон подняла голову и уставилась в его глаза.

— Ты хорошо пахнешь, но так же, как и любой парень для меня.

Тихий звук вырвался из его горла, не рык, но близко к нему.

— Если ты оближешь меня, пробуя на вкус, то окажешься в мире неприятностей.

Его заявление привело Шеннон в замешательство.

— Зачем мне это? Разве оборотни делают так, чтобы попробовать человека на вкус?

Звук, издаваемый им снова, стал яснее и громче. Антон застонал и повернул голову, вглядываясь в лес.

— Давай же, Джерри. Где же ты, черт возьми?

Его руки ослабили хватку на ее попке.

Шеннон решила, что ему неловко.

— Что не так?

Его темные красивые глаза посмотрели на нее.

— Прелюдия, котенок. Вот что ты только что начала, но ты понятия не имела, верно?

От удивления ее брови взлетели вверх.

— Правда? Просто обнюхивая тебя?

— Да. И ты еще обвилась вокруг меня.

— Мог бы отпустить.

— И в итоге ты снова будешь украшать дерево. Нет. Джерри придет. Мы просто так и останемся до тех пор.

— Я возьму тебя за руку. Я немного успокоилась и начинаю доверять тебе. Думаю, смогу устоять перед желанием забраться куда-нибудь, если буду рядом с тобой.

— Если я тебя спущу, тебе откроется лучший вид на меня.

Жар вновь охватил ее щеки. Ему не нужно было развивать эту тему. Ничего не ответив, она, молча, призвала Джерри вернуться с одеждой для Антона. Шеннон сосредоточила внимание на его груди, снова заметив, каким он был широким и мускулистым.

— Насколько я понимаю, у тебя никогда не было секса с оборотнем?

— Нет. — Она отказалась смотреть ему в глаза, ошеломленная таким прямым вопросом. — Я же говорила, что никогда не сталкивалась с другими.

— Это хорошо. Ты совсем не сильная. Вот почему я сначала принял тебя за человека.

Она вновь встретила его взгляд.

— Я большей частью человек.

— Это так. — Повернув голову, он осмотрел лес и натянуто улыбнулся. — А вот и он. Не бойся. Он тебя не обидит.

Джерри надел футболку, джинсы и пару грязных кроссовок. Он вышел на поляну с одеждой Антона, перекинутой через плечо, и с ключами в руках. Усмешка на его лице стала шире.

— Я помешал? — Веселье сквозило в его голосе. — Выглядит, будто это так. — Он усмехнулся. — Вижу, тут все действительно очень сложно.

— Заткнись, кинь одежду, ключи и исчезни, — прорычал Антон.

— Ты мог бы отдать ее мне. — Джерри приблизился. — Мы могли бы поделиться ею. Недавно я хотел убить ее, но она, конечно, милая. Могу назвать, как минимум пять вещей, которые я бы наслаждаясь, вытворял с ее телом.

— Ты лишишься руки, если притронешься к ней. Она под моей защитой, и это не то, о чем ты думаешь.

— Очевидно, что ты хочешь трахнуть ее, так что же тебя останавливает? — Джерри остановился как вкопанный. — Интересно, они мяукают, когда их трахают?

— Продолжай размышлять и иди, — голос Антона стал более глубоким. — Уходи.

— Хорошо. — Мужчина бросил одежду и ключи, развернулся на пятках и направился обратно в лес. — Наверное, хорошо, если ты ее не трахнешь. Твоя мать скорее хотела бы видеть тебя кастрированным, чем спутавшимся с кошкой.

Казалось, Антон кипел от ярости. Шеннон изучала черты его лица, и страх медленно возвращался, когда Антон посмотрел на нее, обратив всё внимание на неё, после исчезновения приятеля по стае.

Его глаза немного изменились, их форма заметно отличалась от нормальной, а щетина вдоль челюсти и верхней губы стала подозрительно длиннее.

— Твое лицо, — прошептала она.

— Я злюсь. Прости. — Мужчина тяжело дышал, и с каждым новым вдохом изменения исчезали, пока он не вернулся к нормальному виду. — После изменения проще потерять контроль. Чем дольше остаешься в коже, тем легче контролировать изменение.

— О.

Антон усилил хватку, но затем вновь ослабил, и немного отстраняя Шеннон от себя, заставил её опустить ноги.