Анна Туманова - Леди для одинокого лорда (СИ)

— Дядя, а кто это? — тихо спросила Кэс.

— Борсский князь Минар, — так же тихо ответил барон, — если только удастся… — он не договорил и искоса поглядел на племянницу.

Кассандра рассеянно перевела взгляд на князя и испуганно вздрогнула. Мужчина в упор рассматривал ее, и хищная улыбка кривила его полные губы. Желтые кошачьи глаза пристально разглядывали Кэс, словно снимая с нее одежду, и липкий взгляд ласкал каждый дюйм ее тела. Кассандра вспыхнула и отвела взгляд. Князь был опасен, девушка чувствовала это всем своим существом. Она поняла, о чем предупреждала ее Бесси, и все внутри испуганно сжалось — только бы он не подошел! Увы, ее мольба осталась неуслышанной.

Князь неспешно направился прямо к ним с дядей, и люди покорно расступались перед мужчиной, уступая ему дорогу.

Не говоря ни слова, Минар уверенно притянул к себе Кэс и повел ее за собой. Первые звуки раздавшейся мелодии заставили всех застыть и отступить от центра бальной залы. Князь и Кассандра оказались единственной парой, вышедшей на середину. Томные звуки скрипок сменились страстным огнем торны, и пара, словно слившись воедино, слаженно заскользила по паркету. Танец, который танцевали Минар и Кэсси, был родом из Актании. Эреветт — танец любви, танец страсти и огня, танец жизни, который дозволялось исполнять лишь супругам. В Ратании эреветт не любили, но сегодня музыканты сделали исключение. Не иначе, как по просьбе борсского князя. Минар кружил Кассандру в соблазнительном танце, и девушка чувствовала, как горячи обнимающие ее руки, как откровенно прикасаются они к ее телу. Она ничего не могла поделать — на глазах всего двора князь уничтожал ее репутацию. Кэсси покорно подчинялась напору мужчины и пыталась сдержать рвущиеся наружу слезы. Ей конец. В глазах придворных читался негласный приговор. Незамужняя девица не должна танцевать страстный танец любви, и, хотя вины Кэс в этом не было, никого не волновали частности — она нарушила непреложный закон, и пощады ей не будет. От доброй репутации графини не осталось ни клочка. Князь Минар растоптал ее…

Кэсси настолько погрузилась в собственные невеселые мысли, что не заметила, как стихла музыка, и как сильно бьется сердце князя под ее рукой. Мужчина продолжал обнимать графиню и не собирался выпускать из своих объятий, все крепче прижимая к себе и обдавая тяжелым, рваным дыханием. Шокированные придворные шушукались, маменьки уводили своих дочерей подальше от скандала, а Кассандра безвольно замерла, под грузом свалившейся на нее беды. Князь, плотнее перехватив ладонь девушки, направился к барону Вергольту.

— Где я могу увидеться с вами завтра? — без обиняков спросил он, подходя к родственнику юной графини.

Тот прищурился и пристально посмотрел на мужчину: — А могу я поинтересоваться, с какой целью вы хотите встретиться, милорд?

— По взаимовыгодному для нас делу, — коротко ответил князь.

— Что же, буду ждать вас у себя в четверть восьмого. Особняк Вергольтов, на Площади трех роз.

— Я приду. До встречи, радость моя, — князь склонился к руке графини и, блеснув напоследок своими кошачьими глазами, неторопливой походкой покинул залу.

Кэсси видела устремленные на нее со всех сторон взгляды и готова была провалиться сквозь землю. Дядя, напротив, был чем‑то очень доволен и вполголоса бормотал нечто неразборчивое. До Кэс доносились только неясные обрывки: — «богат…», " теперь‑то я оплачу…», " а девчонка, все‑таки, молодец…»

К облегчению девушки, дядя не стал задерживаться, и вскоре они покинули дворец, под пристальными взглядами пожилых дам и сальными взглядами мужчин, отпускающих фривольные замечания в адрес юной графини. Кэсси не помнила, как они доехали до дядиного особняка, она пришла в себя уже перед дверями отведенных ей покоев.

Девушка вошла в комнату, плотно закрыла за собой дверь и тихо расплакалась. Она не могла понять, чем прогневала судьбу, что та так жестоко подшутила над глупой девочкой? Почему из сотен девушек князь подошел именно к ней? Кэсси плакала, и некому было ее утешить. Она была совершенно одна. Ни доброй матушки, ни няни, ни подруг… Все это осталось в далеком прошлом. А сейчас… Сейчас есть только леди Кассандра Вэридж, нищая аристократка, которой не на кого рассчитывать, кроме как на себя.

Кэсси утерла слезы, умыла лицо ледяной водой и постаралась успокоиться. Может быть, все не так страшно и завтра она посмеется над своим отчаянием и страхом? Уедет обратно в Сториндолл, а через какое‑то время все забудут о ее конфузе. Да, и кому есть дело до ее репутации? Наверное, не нужно отчаиваться, все как‑то наладится… Но тут ей вспомнился обжигающий взгляд князя Минара, его — «до встречи, радость моя» и Кассандра поняла, что ничего не наладится, уж больно предвкушающим был взгляд мужчины, да, и дядя явно что‑то задумал.

Утро выдалось пасмурным. Погода Ратании редко радовала жителей солнечными днями, и привычно моросящий мелкий дождь никого не удивлял. Горожане накидывали плащи, торговцы укрывали лотки съемными навесами, а хозяйки спешно снимали с веревок сохнущее белье. Дождь набирал силу, и Кассандре надоело слушать унылый стук капель по крыше. Она спустилась вниз, но прислуга ее не замечала, дядюшки не было дома, и девушка прошла в библиотеку, где и просидела до самого вечера, пока за окном не начало темнеть. Раздавшийся стук двери дядиного кабинета выдернул Кэсси из ее грустных дум. Она потянулась и собиралась уже покинуть заполненное сгустившимися сумерками помещение, как вдруг, в коридоре послышался звук шагов, и дверь кабинета хлопнула вновь, а раздавшиеся вслед за этим голоса заставили Кассандру похолодеть. Дверь, ведущая из библиотеки в кабинет, была прикрыта неплотно, и Кассандра прекрасно слышала все, что там происходит.

— Рад видеть вас, светлейший князь, в своем скромном доме, — громко произнес барон.

— Давайте оставим церемонии, Вергольт, вы знаете, зачем я здесь, а потому, не стоит тянуть время. Сколько?

— Вы же понимаете, что я не могу так сразу ответить на этот вопрос? Племянница дорого обошлась мне, я воспитывал ее с детства, на ее содержание ушли почти все мои деньги, так что, мне нужно подумать, сопоставить…

— Сколько? — еще раз спросил князь.

— Светлейший, вы сами видите, что девушка очень хороша, а у нас есть и другие претенденты… — юлил барон.

— Глаза даны нам Всеблагим Харом, чтобы видеть, и то, что мне нужно, я увидел. Не тратьте попусту мое время. Какая сумма вас устроит? Во сколько вы оцениваете свою племянницу?

— Миллион дирхамов, — на одном дыхании, ответил вероломный родственник Кассандры.

Девушка, услышав сумму и сообразив, что речь идет о ней, застыла от ужаса. Неужели, дядя способен на такое? А она еще переживала за свою репутацию… Какая уж теперь репутация… Кэсси, как в тумане, слушала продолжающийся торг и не могла поверить, что это происходит наяву. Ее продавали. Продавали, как бездушный товар… Оказалось, что дядя и не собирался выдавать ее замуж. Он просто назначил цену и ждал, кто заплатит больше. Слухи о королевском бале обретали осязаемую правдивость. Никто не будет искать пропавшую молодую девушку. Мало ли, что с ней случилось — может, разбойники по дороге напали, может, ирлень задрал… Тем временем, обстановка в кабинете накалялась. Князь давал пятьсот тысяч и ни дирхамом больше, а барон стоял на своем — миллион. Мужчины спорили, яростно торговались, а вскоре послышалась брань и звук хлопнувшей двери. Князь ушел, так и не заставив старого пройдоху сбавить цену. Ушел, крикнув напоследок, что будет ждать, пока барон передумает. Лорд в ответ рассерженно фыркнул, и еще долго из кабинета доносилось недовольное бормотание, перемежаемое бранными словами, и звяканье графина о бокал. Наконец, раздраженный барон покинул кабинет, и Кэсси услышала, как он поднимается по лестнице.