Моника Айронс - Мечта каждой женщины

Он деланно рассмеялся.

– Ты имеешь в виду меня, ведь так ли? Прекрати копаться во мне, Палома, ты многого не знаешь.

– Так расскажи мне об этом.

– Какой смысл? – нетерпеливо ответил Антонио. – Я такой, какой есть. И стать другим уже не смогу.

– Очень жаль, – задумчиво проговорила Палома.

Антонио подошел к окну и долго смотрел в темноту. Когда он обернулся, лицо его было еще более напряженным, чем прежде.

– Ты затеяла этот разговор, потому что тебе не понравилось, что я не плясал от радости при виде молодой жены Рафаэля? Так вот что я тебе скажу. Знаешь, зачем он позвал меня сюда? Чтобы посоветоваться, как лучше составить завещание, по которому эта красотка получает половину его состояния! – Возмущению Антонио не было предела.

– Что в этом плохого? Ракеле его супруга, и она сделала его счастливым. – Палома отвечала машинально, потому что уже устала биться головой о стену. Все слова отскакивали от этого человека, как мячи от пола.

– У него трое детей, которые еще не знают, что папаша оставит им вдвое меньше, чем они рассчитывают. Завтра сюда прибудет адвокат, и мы вместе попытаемся отговорить Рафаэля от этой затеи. Имей в виду, что я разгласил конфиденциальную информацию.

– Можешь всецело на меня положиться, – заверила его Палома.

– Другого я и не ждал. – Взгляд Антонио несколько потеплел.

Он опять отвернулся к окну. И слава Богу, а не то заметил бы, как вытянулось лицо Паломы. Ее жених доверял ей свои мужские секреты, но это было не то доверие, которого она ждала.

– Уже поздно, – грустно сказала Палома, – я устала.

– В таком случае я удаляюсь. – Он шагнул к двери, которая соединяла – или разделяла – их спальни. – Не забудь запереться на ключ.

– А это необходимо?

– Лучше будет, если ты запрешься, – ровным голосом ответил Антонио. – Спокойной ночи, Палома.

Она разделась и легла в постель. Романтический настрой Рафаэля передался и ей, и каждая клеточка ее тела трепетала от неразделенного желания. Мысли ее вернулись к разговору с Антонио. Что бы там ни было, яснее всего Палома понимала одно: никакой особой близости между ними так и не возникло.

«Да вы сходите с ума друг по другу. Только слепой не заметит этого!» – вспомнила она слова Ракеле. Конечно, эта женщина поняла, как сильно их влечет друг к другу. В том, что Антонио чувствует то же самое, Палома не сомневалась. Он не любит ее, но он хочет ее. Будь его воля, она уже давно бы лежала в его постели.

Но в том-то и дело, что он ограничил свою свободу ненужными обещаниями, Антонио – человек слова и ни за что не отступит от него, не даст слабину, как бы ему этого ни хотелось. А свои чувства к Паломе он, совершенно очевидно, считал непозволительной слабостью. Но насколько сильно он ее хочет? Палома слышала, как он меряет шагами свою комнату. От окна к двери, от двери к окну. Насколько сильно он ее хочет? Достаточно сильно для того, чтобы нарушить слово?

Шаги за дверью затихли, затем послышались вновь.

Достаточно сильно для того, чтобы позволить себе упасть в собственных глазах?

Шаги замерли точь-в-точь перед дверью.

Не дыша, Палома смотрела на дверную ручку – в свете луны та отливала серебром. Очень медленно ручка повернулась. Раздался едва уловимый скрип, дверь отворилась не более чем на пару сантиметров и замерла.

Палома ждала, когда же дверь откроется до конца. Она едва могла дышать. Ей казалось, что она чувствует волны неуверенности, исходящие от мужчины по ту сторону двери. Но он должен решиться, ведь она хочет этого больше всего на свете!

Но случилось невероятное. Вместо того чтобы открыться полностью, дверь поползла назад и с легким щелчком захлопнулась. Ручка плавно встала на место.

После этого шаги в комнате затихли окончательно.

Следующие три дня Палома провела в музее, и это явилось для нее спасением. Погрузившись в мир прекрасной старины, что так манил ее, она надеялась забыть Торремолинос. Так было всегда. Стоило ей с головой уйти в изучение старых холстов, все невзгоды и печали отпускали ее и жизнь снова становилась прекрасной. Испытанное средство помогло и на этот раз, но не так хорошо, как обычно. С усилием вглядываясь в портрет, на котором был изображен суровый воин в золоченых латах, Палома то и дело обнаруживала, что думает о двери, которая приоткрылась было, а потом захлопнулась. Захлопнулась перед ней, вот что тревожило Палому больше всего. Антонио всего-навсего хотел узнать, заперлась ли она или оставила путь для него открытым. И убедившись в том, что его ждут, недвусмысленно дал понять, что не нуждается в ней. Что могло быть яснее?

Когда Палома наконец вернулась домой, донья Долорес очень ей обрадовалась.

– Звонил твой отец, – сообщила она. – Он с женой только что прилетел в Мадрид и очень хочет увидеть тебя. Мы втроем приглашены к ним на ужин завтра вечером. Я пыталась дозвониться и тебе, и Антонио, но безуспешно. Так что я приняла приглашение от вашего имени. Надеюсь, я поступила правильно?

– Ну конечно. Отец, надо же, – задумчиво произнесла Палома. – Ну и как он?

– Очень рад твоей помолвке и сгорает от желания увидеть тебя. Знаешь, мне даже показалось, что он в сущности не такой плохой человек, каким я всегда его считала… Прости, дорогая. Я понимаю, что он твой отец, но надо называть вещи своими именами. Однако если он будет хорошо к тебе относиться, я окончательно изменю свое мнение о нем.

Антонио, как обычно, подъехал к ужину, и донья Долорес повторила ему всю историю.

– У нас сейчас много дел, нужно подготовиться к свадьбам твоего кузена и твоего дяди Алонсо, – заметила она. – Однако когда я предложила отложить встречу, Хуан расстроился и стал настаивать на завтрашнем дне. Впрочем, я понимаю его. Ему не терпится увидеть Палому.

– Вполне возможно. Но я как раз сейчас очень занят на работе, и с завтрашнего дня мне даже придется ночевать в офисе. Иначе я могу не успеть покончить со всеми делами до отъезда в Валенсию.

Валенсия была выбрана местом для двойного бракосочетания неслучайно. Во-первых, там находилось родовое имение Торрес-Кеведо, где жил Алонсо. Во-вторых, именно там произошла встреча Эрнесто и Натали. А в-третьих, это был отличный способ избежать общества многих из тех, кого бы пришлось позвать, останься они в Мадриде.

– Но ты всегда можешь попросить своих дядю и кузена отложить свадьбы. Разве кто-то рискнет отказать тебе? – поддела его Палома.

– Конечно. – Похоже, Антонио воспринял ее слова всерьез. – Но думаю, они этого не переживут.

Антонио улыбнулся ей, чтобы показать, что понял шутку, но Паломе было не до смеха. После Торремолииоса она не видела его вплоть до сегодняшнего вечера, и только что он сообщил, что всю следующую неделю будет пропадать в офисе. С некоторым удивлением Палома поняла, что даже рада этому. Чтобы не дать себе раскиснуть, она снова начала думать об отце.