Келли Джеймисон - Покоритель сердец

Выражение лица Джордана тоже изменилось. Он еще был зол, но теперь его черты выражали что-то, похожее на замешательство.

Долгое мгновение он смотрел на нее в темноте. Всего несколько дюймов разделяли их лица. В сознание Ханны ворвалось воспоминание об этом лице, которое было так же близко, когда они занимались любовью. Этот мужчина учил ее искусству любви, и она не забыла единственный урок.

Его губы приближались так медленно, будто он пытался остановить себя, но не мог. Ханна встретила поцелуй со вздохом облегчения. Погрузив пальцы в шелковистые волосы на его затылке, она целовала его со страстью женщины, слишком долго не знавшей мужского прикосновения.

Когда Джордан поднял голову, она увидела что-то новое в его глазах, что-то, заставившее ее насторожиться.

— Я хотел этого весь день, — проговорил он, еще не отдышавшись. — И есть еще сотня других вещей, которых я хотел.

Ханна вспыхнула, очнувшись. Он играет с ней, снова заманивает в свою постель и уже думает, что победил. Она резко отпустила его шею и попыталась встать.

Но он встал первым и помог ей. Хана почувствовала холод намокшей на спине одежды.

— Можешь забыть о других вещах, — заявила она, стараясь вдохнуть холод в прерывающийся голос. — Меня они не интересуют.

— Нет? — Джордан вложил в это слово бездну иронии. Он поймал ее руку и притянул Ханну к себе. — Нет греха в том, чтобы хотеть кого-то, Ханна. А мы с тобой, кажется, не чужие друг другу.

— Чужие, если мое мнение берется в расчет, — сказала она. — Когда-то я совершила ошибку, но это было давно, и повторять ошибки я не собираюсь.

Джордан отпустил ее, и Ханна тут же зашагала к трейлеру. Он что-то тихо сказал. Слишком тихо, чтобы можно было расслышать. Кажется, «Посмотрим».

Закрыв за собой дверь, она устало провела рукой по влажным волосам. Фонарик остался у Джордана, медальон не найден, но сейчас она рада была просто оказаться в безопасности, не подвергнувшись большему унижению, чем уже испытала. Она стояла у окна, глядя в темноту и ожидая, пока утихнет сердцебиение.

Он слишком привлекателен и слишком самоуверен. А она...

А что она? Одинока. Несмотря на сына и работу, она одинока и потому беззащитна.

— Мне что-то послышалось, — произнесла за ее спиной Эстер, и Ханна, вздрогнув, обернулась. — У тебя спина мокрая, — многозначительно отметила Эстер. До них донесся звук слишком сильно захлопнутой дверцы прицепа.

Ханна почувствовала, что краснеет.

— Я разговаривала с Джорданом, — неловко сообщила она.

— Золотко, — Эстер бросила красноречивый взгляд в окно, — вы не просто разговаривали, раз у тебя спина мокрая. Вот и все, что я хочу сказать. — Она повернулась и прошагала к себе в спальню.

Ханна едва не застонала. Она знала, что этой ночью ей не уснуть.

Ханна проснулась от чьего-то хихиканья и запаха жарящегося бекона. Задернутые шторы мешали сориентироваться во времени. Она снова услышала хихиканье и узнала голос Кевина.

Проспала. Она села и поискала ногами тапочки. На дорожном будильнике было семь. Значит, Эстер уже уехала на работу, а она и не слышала.

Ханна вошла на кухню и замерла, увидев там не только Кевина, но и Джордана. Джордан готовил завтрак.

Очевидно, недоумение отразилось на ее лице, потому что Джордан рассмеялся и поманил ее.

— Мы создаем шедевры, — сообщил он.

— Иди, посмотри! — позвал Кевин.

Все еще не веря своим глазам, Ханна подошла к плите и заглянула через голову Кевина. Они жарили оладьи. Или нечто, отдаленно напоминающее оладьи. Четыре «шедевра» уже лежали на сковородке, два — со странными отметинами, которые при ближайшем рассмотрении оказались рожицами. Кевин разрисовывал третий, пользуясь кисточкой и шоколадным сиропом.

Ханна посмотрела на вскрытую банку сиропа, потом снова на оладьи.

— Что вы делаете? — растерянно спросила она.

— Рожицы, — сообщил Кевин, будто Ханна была полнейшей тупицей. — Видишь?

— Вижу: Но не могу поверить своим глазам. — Она взглянула на Джордана, который наблюдал за ними, не скрывая интереса к происходящему.

— Ханна, — сказал он, — ты когда-нибудь делала что-то просто ради удовольствия?

— Я не могу позволить себе удовольствия, — заявила она абсолютно искренне.

— Ты финансовый или эмоциональный банкрот? — спокойно поинтересовался он, поворачиваясь к плите, чтобы снять оладьи со сковородки.

Следовало бы обидеться, но он прав. Она близка к эмоциональному банкротству. Не без его участия.

— Может, дадите мне убрать здесь? — предложила она, глядя на загроможденный грязной посудой и заляпанный тестом стол.

— Может, сначала наденешь халат? — возразил Джордан, бесстыдно разглядывая ее грудь.

Ханна спохватилась, что стоит в тонкой ночной рубашке на фоне окна, и поспешила ретироваться.

Из-за перегородки она услышала голос сына: «По утрам маму лучше не трогать».

Очень хорошо. Мало того, что он расточает свои чары на меня, — теперь еще и Кевин уже оправдывается перед ним.

Ханна схватила из сумки чистую одежду и поспешила в ванную.

На ее лице были видны следы бессонной ночи, проведенной из-за мужчины, который стоит сейчас на кухне. Ханна вздохнула. Не дело показываться в таком виде Рони и старшим Маккленонам. Слишком они интересуются происходящим.

Она вышла на кухню в джинсах и свежей черной футболке, сын чем-то увлеченно хрустел.

— Картофельные чипсы? — произнесла потрясенная Ханна. — Ты ешь на завтрак картофельные чипсы?

— У Эстер нет пшеничных хлопьев, — серьезно объяснил Кевин.

Лекция о жире и соде умерла не родившись, стоило Ханне заметить насмешливое лицо Джордана. Контроль над ситуацией был утрачен еще до того, как она проснулась.

Лучше принять этот факт.

— Присаживайся. — Джордан отодвинул стул для нее. — Я приготовил тебе завтрак.

— А можно без шоколадных оладий и картофельных чипсов? — вздохнула Ханна.

— Тогда сэндвич с беконом, — предложил он, загружая два ломтика хлеба в тостер, а бекон в микроволновую печь. — И кофе.

Утром ее действительно лучше не трогать, думал он, улыбаясь про себя, пока Ханна объясняла Кевину, почему сегодня нельзя мешать взрослым.

— Мы привезли твои книги, и здесь есть телевизор.

— Можно я забью один гвоздь? — взмолился мальчик.

Ханна помотала головой.

— Боюсь, вместо гвоздя ты попадешь кому-нибудь по пальцу, — сказала она, ероша его волосы. — Скорее всего, мне. — Она скорчила рожу, и Кевин рассмеялся.

Ставя на стол чашку кофе для Ханны, Джордан увидел наконец ее улыбку. Ради такой улыбки мужчина совершит любой подвиг. А взглянув на Кевина, он задался вопросом, как мог отец мальчика лишить себя этих улыбок.

Шум подъезжавшего пикапа отвлек его внимание. Джордан поставил посуду в раковину. Сегодня, за забиванием гвоздей, у него будет время поразмыслить над загадками Ханны Брюстер.