Лорин Чандлер - Помолвка с мечтой

Аннабелл потерла виски. Себя не обманешь. Боль в ее висках пульсировала в такт свадебному маршу.

— Что случилось, Белл?

Положив руки на колени, она вежливо улыбнулась Адаму.

— Ничего. Все в порядке.

Так и будет. Ей только нужно еще две таблетки аспирина вдобавок к тем двум, которые она приняла утром. И остаться одной хотя бы на час, чтобы продумать план действий. Им с Лианн придется затянуть потуже пояса, но в остальном, у них все будет хорошо. Все будет хорошо.

Краснея под острым взглядом Адама, Аннабелл решила, что пора устроить перерыв. Она уже была готова принести свои извинения, когда в офис вновь ворвалась Лианн, чрезвычайно взбудораженная.

— Что случилось? — У Аннабелл по-матерински забилось сердце. — Дорогая, с тобой все в порядке?

Сестра кивнула. Она подняла над головой два скрепленных в углу листка бумаги.

— Я получила… — выдохнула она изумленно.

— Что? — спросила Аннабелл. — Что ты получила?

— Письмо из Джульярда. — Лианн с трудом сглотнула, моргнула и взглянула на сестру. — Меня приняли. — Она помахала бумагой. — В письме сказано, что меня приняли. Я прошла! — С улыбкой, сделавшей ее похожей на первую расцветшую весной розу, Лианн откинула назад голову и издала крик восторга: — Самая лучшая, самая уважаемая, самая прекрасная музыкальная школа в стране! И они хотят, чтобы я училась у них! Просто не верится!

Забыв о травме, Адам поднялся с кресла, обхватил одной рукой Лианн за талию, а другой изобразил знак победы.

Джульярд!

Ноги у Аннабелл едва не подкосились. Пошатываясь, она отошла от стола.

Боже, как она могла забыть? Несколько месяцев назад ее сестра послала документы в частную престижную и очень дорогую школу искусств, на другом конце континента, и вот мечта юной пианистки осуществилась.

Восторг Лианн и поздравления Адама звучали весьма громко, но они не могли сравниться с тем салютом из двадцати одной пушки, который гремел в голове Аннабелл. Ее дыхание стало частым и прерывистым.

После четырех лет в Джульярде перед Лианн откроется блестящее будущее.

Четыре года в школе означают четыре года интенсивных занятий, четыре года штудирования учебников и — платы за обучение, за квартиру, за такси, за…

А-а-а-а!

— Белл?

Аннабелл услышала свое имя и увидела, что Адам сделал к ней шаг, но все вокруг расплылось, как если бы она смотрела на мир сквозь вуаль. Вдруг Аннабелл почувствовала сильное головокружение: десятки крошечных белых огоньков, казалось, прыгали и сияли вокруг ее головы. Аннабелл протянула руку, ища стол, чтобы опереться на него.

Ее уши наполнились звуками прибоя. Сквозь них она услышала голоса Лианн и Адама.

— Аннабелл!

Последнее, что она помнила, это свою попытку улыбнуться сестре и поздравить ее. Но у Аннабелл лишь слегка изогнулись губы, и она пробормотала слова, которые могли означать «Все в порядке». Затем Аннабелл тихо и мягко опустилась на пол.

Она плыла…

«Какое прекрасное ощущение», — подумала Аннабелл, приятно паря между полной потерей сознания и бодрствованием. Ей никогда не было так тепло и спокойно.

Она почувствовала, как сильные руки подняли ее и напряглись, когда она пошевелилась, а потом почувствовала, что ее несут и опускают на что-то удобное, хоть и жесткое.

Большая прохладная рука коснулась ее лба.

Это было ощущение, которое она испытала давным-давно, — широкая, ласкающая ладонь… Ммм… Ей стало жаль, что она обрезала волосы. Ее самым волнующим воспоминанием было такое — нежная рука… пальцы, с любовью перебирающие длинные пряди ее волос. Она вздохнула, когда воспоминание стало яснее — лицо, улыбка, протянутая рука…

Аннабелл мгновенно открыла глаза и посмотрела вокруг.

Она лежала на диване, и Адам склонился над ней. Он был так близко, что Аннабелл чувствовала его тепло. Она порывисто села — так резко, что ударила его лбом в переносицу.

— Черт! — вырвалось у него.

— О, — она вновь откинулась на подушки.

Маячившая за спиной Адама Лианн вскрикнула. Поднеся руку к ушибленному носу, Адам повернулся к девушке.

— Похоже, она приходит в себя.

— О, Аннабелл! С тобой все в порядке? — Лианн бросилась к сестре. — Что случилось? — Страх в голосе Лианн заставил Аннабелл вновь попытаться сесть. Она покачнулась, затем со стоном оперлась на локти. Адам склонился к ней. Непроизвольно, не отдавая себе отчета в том, что делает, Аннабелл отпрянула и — упала на подушки. Она отодвинулась от Адама так же инстинктивно, как если бы она моргнула.

Ругаясь достаточно громко, чтобы Аннабелл было слышно, Адам взял ее под мышки — он помог ей сесть, пусть она и не хотела этого. Когда он посадил ее, комната начала кружиться перед ее глазами, и Аннабелл покачнулась.

— Держись, — сказал он, крепко обняв ее.

— Все в порядке, — пробормотала она. — В порядке…

— Лианн, дай мне ту подушку. — Бережно подложив маленькую подушку под спину Аннабелл, он устроил ее поудобнее на диване, затем повернулся к младшей сестре: — Сходи на кухню и приготовь, пожалуйста, чашку чая.

Лианн стояла в нерешительности, покусывая губу и не сводя глаз с Аннабелл, мало подверженной даже насморку, не говоря уж об обмороках.

Адам потянулся к Лианн и мягко сжал ее руку.

— С ней все будет хорошо, — заверил он девушку. Зная, что она скорее успокоится, если будет чем-то занята, он повторил: — Так как насчет чая? И что-нибудь поесть…

Лианн энергично кивнула головой, и завязанные в «хвост» волосы взметнулись вверх. Она выбежала из комнаты, и Адам обратил взгляд на худенькую, слишком бледную молодую женщину, полулежавшую на диване. Адам был готов выругаться вслух. Под голубыми глазами Аннабелл затаились темные тени. С первого мгновения, как утром вошел в ее офис, он увидел, какой она была усталой и изможденной. Тоненькая, светленькая — у нее всегда был такой вид, словно требовалось, чтобы кто-то присматривал за ней. Но это впечатление рассеивалось при ближайшем знакомстве, когда становилось ясно, что именно Аннабелл отвечала за все и вся.

Когда она была еще подростком, на ней держался родительский дом: она следила за бюджетом семьи, то есть за чековыми книжками, и отрезала купоны на продукты. Ее родители были замечательные люди, но артисты, и левое полушарие мозга у них было не так хорошо развито, как правое. Адаму нравились эти раскованные, легкие по характеру люди, совсем непохожие на его мать и отца. Джек и Лайла Симмонз ценили индивидуальность и радовались жизни всякую минуту. Они развили чувство собственного достоинства в своих детях, да и в нем пробудили это чувство. Но теперь он мог видеть — задним числом, — что их беспечность внушала страх их старшей дочери.