Джоанна Лэнгтон - Итальянский темперамент

- Когда-нибудь мы проделаем это медленно и нежно! - обещал он.

- Но не сейчас.

- Не сейчас, - согласился он, снова привлекая ее к себе и нетерпеливыми пальцами расстегивая молнию ее летнего платья.

Винченцо стянул его с плеч Марши, и оно упало на пол у ее ног. При виде шелка и кружев на ее трусиках в его глазах зажегся огонек.

- Бог мой... оказывается, у меня отличный вкус.

Марша вся вспыхнула.

- Ты это покупал сам?

- Это помогло мне выдержать перед свадьбой... когда я не имел больше ничего.

Он опять впился в ее рот и упал вместе с ней на кровать. Это нетерпеливое, жаркое соприкосновение двух тел разожгло в них пламя.

Чувствуя, как бешено бьется ее сердце. Марша изогнулась под тяжестью Винченцо. Ее тело требовало удовлетворения, которое мог дать ему только он. Она вцепилась в его волосы, ее ногти царапали гладкую кожу ее спины. И когда наконец Винченцо одним мощным движением вошел в нее, она зарыдала от счастья.

- Никто не сможет отнять тебя у меня, - яростно воскликнул он, глядя на нее горящими глазами. - Никто на свете!

И после этого не осталось ничего, кроме горячей волны наслаждения, вознесшей ее к вершинам невероятного, неописуемого счастья.

Снова садясь в лимузин. Марша чувствовала себя сильной и бодрой, ощущала необыкновенную легкость. Страх, угнетавший ее до этого, куда-то бесследно исчез. Это состояние было невозможно описать. Она твердо решила, что не позволит ему жертвовать собой ради нее. Пусть лучше суд, чем разлука с ним. И он ничего не сможет сделать, раз она так решила. Теперь, когда она поняла, как дорога для него и как его любит, она не может позволить отнять его у себя.

- Мне надо кое-куда позвонить, - сказал он, прежде чем они вылезли из машины возле дома. - Потом мы поедем и заберем Сэмми. Ты с ним полетишь прямо на Сицилию, а я на следующее же утро пойду в полицию...

- Нет! - протестующе закричала Марша, вернувшись из своего блаженного внутреннего мира к жесткой действительности.

- Я должен сделать это раньше, чем они сами найдут тебя. Не исключено, что они уже несколько месяцев тайно расследовали махинации Хоуарда, уговаривал ее Винченцо, крепко сжав ее руку.

- Я не собираюсь возвращаться на Сицилию, - отрезала Марша и выдернула свою руку. - Я пойду в полицию. Я не хочу...

В это время шофер открыл дверь, и ей пришлось замолчать. Выбравшись из машины, она вошла в дом, натянуто улыбнувшись поприветствовавшему ее слуге. Едва они с Винченцо вошли в холл, как навстречу им выбежала очень элегантно одетая женщина в годах и сразу же, не здороваясь, быстро заговорила по-итальянски.

- Погоди, мама. - Винченцо сделал останавливающий жест рукой. Во-первых, говори, пожалуйста, по-английски, прошу тебя. Марша не знает итальянского. А во-вторых, объясни мне, почему ты приехала в Лондон? Что случилось?

Женщина всхлипнула и судорожно вздохнула.

- Арестовали твоего брата... - произнесла она с заметным акцентом.

- Что на этот раз он натворил? Очередная авария? - раздраженно спросил Винченцо.

- Нет, все очень плохо, просто ужас... катастрофа!

- Марша, позволь мне представить тебе мою мать, Алессандру Моничелли, тяжело вздохнув, сказал Винченцо.

- Ты слушал, что я сказать?! - пронзительно взвизгнула его мать, явно не настроенная сейчас знакомиться со своей новоиспеченной невесткой.

Винченцо прикрыл дверь гостиной. Не оставить ли мать с сыном наедине? подумала Марша, чувствуя себя не в своей тарелке.

- Лука... его арестовали за мошенничество! - Женщина горько зарыдала.

- За мошенничество? - недоверчиво воскликнул Винченцо.

- У него был... как это... партнер, который прошлая ночь арестован. Сегодня Лука тоже арестован... в аэропорту.

Марша замерла, боясь пошевелиться. Винченцо прокашлялся и вдруг перешел на итальянский. Его мать с заметным облегчением снова вступила в беседу. Они не меньше десяти минут переговаривались, периодически повышая голос, пока он не обернулся к Марше.

- Дело обстоит действительно хуже некуда. Этот урод Лука связался с Хоуардом. Да, собственно говоря, Хоуард был просто марионеткой, подставным лицом. Его махинации тянут на большой срок... - Винченцо был в ярости, его кулаки машинально сжимались.

Алессандра попыталась снова вмешаться.

- Но ты... ты не виноват... так говорят. Виноватый Лука...

- Как он мог?! - простонал Винченцо, сжимая виски руками.

Его мать в ответ разразилась новой тирадой на родном языке. Но Винченцо не стал ей отвечать. Угрюмо глядя в окно, он барабанил по стеклу пальцами.

- Она обвиняет меня, что я сам толкнул его на это, когда вышиб вон из "Моничелли энтерпрайзис", - внезапно обратился он к Марше. - Только она забыла, что он там уже успел прославиться своими воровскими наклонностями. Она всегда защищала его.

- Ты не любишь свой брат! - возмутилась Алессандра.

- Лука-негодяй и бездельник. Я выгнал его, потому что не хотел, чтобы он марал наше имя и честь моего предприятия. И я не намерен теперь его выгораживать!

Алессандра Моничелли подняла голову И с упреком посмотрела на своего старшего сына.

- Лука-твой брат. Ты должен помочь, пригласить адвокат...

Опустившись в одно из кресел. Марша невидящим взглядом уставилась на ковер. Теперь не было никаких сомнений в том, что четыре года назад ее подставил именно Лука. Но почему он поступил так именно с ней? Чтобы отвести подозрения от себя? Может быть, он боялся, что Винченцо подозревает о его делишках? А может, причина в том, что она отвергла его заигрывания и он просто приревновал ее к Винченцо? От этой догадки Маршу передернуло.

- Он всю жизнь лгал, - добивал мать Винченцо, нервно размахивая рукой перед ее лицом.

- Он твой брат! - еще громче крикнула она. - Твой брат!.. Ты такой злой, Энцо... как покойный Ремо, твой отец... О, мой бедный Лука, мальчик мой... - Она затряслась в рыданиях, что-то причитая по-итальянски...

С огромным трудом взяв себя в руки. Марша поднялась с кресла.

- Винченцо, я думаю, что тебе надо пойти в тот полицейский участок.

Когда он взглянул на нее, его глаза были глазами человека, в одночасье постаревшего на полвека, усталыми и потускневшими от горя. Марше стало не по себе.

- Прости меня, - запинаясь, выговорил он. Марша подошла к нему, отлично понимая, что Винченцо, так же как и она сама, до сих пор не может опомниться и сейчас ему совсем не до Луки.

- Доказательства, которые он мне предоставил, казались неопровержимыми, - неверным голосом сказал он, запуская пальцы в свои густые угольно-черные волосы. - Твоя подпись, твой голос, записанный на пленку во время телефонного разговора, банковские документы... Должно быть, это доставило ему немало хлопот. Подделка подписи... пленка, вероятно, была смонтирована...

- Не сейчас. - Марше пришлось повысить голос, чтобы заглушить отчаянные рыдания Алессандры. - Оставь все это на потом. Сейчас это не так важно.