Татьяна Брукс - Чужой помады след

– Надя? Надежда Ярош?

– А вы что, Анатолий, меня знаете?

– Господи, да кто ж не знает знаменитую журналистку Надежду Ярош? Как же я рад с вами познакомиться, – потянулась рука для крепкого дружеского пожатия.

Богдан скромно заулыбался, а у бабы, сидящей напротив, глаза полезли из орбит от удивления. Оказывается, она едет в одном купе со знаменитостью!

– И чем же эта пигалица знаменита?

– А эта пигалица… – Анатолий сглотнув, сделал ударение на обидном слове, – рискуя своей жизнью, собирала информацию о героях Чернобыльской аварии, практически ценой своей жизни. Эта пигалица рассказала всему миру о героях, которые спасали страну, а возможно, даже и весь мир. Она получила смертельную дозу радиации и победила рак. Перед этой пигалицей готовы преклонить колени мужчины, побывавшие в горячих точках, – голос пронзительный, звенящий.

– Ой, да не такая уж я и знаменитая, – смущённо пролепетала Надя. – Просто делала то, что должна была… Вы же тоже, вот, в Афганистане воевали.

– Я – другое дело. У меня выхода не было. Попал туда с первым контингентом из Венгрии. Кто ж знал, что желающие поехать служить «на юга» попадут прямо на войну. Уже в Термезе это поняли, когда увидели самолёты, доставляющие на Родину груз «200». Мы ведь давали подписку о неразглашении… А вы могли не ехать. И вы, Богдан Юрьевич, тоже могли дома остаться…

– Я не мог… – покачал головой Богдан, – не мог…

– Я читал о том, как вы поймали того, кто разграбил дом лейтенанта Правика. Вы там, в Чернобыле, познакомились?

– Нет, – Надя смущённо опустила голову, – мы раньше знакомы были.

Темнело, и по всему вагону включили лампочки, которые, впрочем, почти никак не повлияли на освещение ни в вагоне, ни в купе, настолько они были слабыми, киловатт пятнадцать, и засиженными мухами.

Скандальная женщина попритихла. Она смотрела на молодых людей, сидящих перед ней, и ей было стыдно. Она не знала ни знаменитую журналистку Надю Ярош, ни этого загадочного лейтенанта Правика, ни того, что они совершили. Своих троих сыновей она от армии отмазала. Теперь пожинала плоды слепой материнской любви: один сын спивался, второй – коротал свой срок в местах не столь отдалённых. И только один, самый упрямый и, как ей казалось, приносивший одни разочарования, сын стал нормальный человеком. Хотя степень нормальности тоже понятие неординарное – зависит от точки зрения человека, который эту нормальность пытается определить. Сама женщина всегда считала ненормальным именно его, своего младшего сына, упрямого и независимого. Узнав, что мать сделала все для того, чтобы его не взяли в армию, он ушёл из дома. Уехал из села, в котором они жили, в город и устроился на работу на завод. Выжить в городе было тяжело. Зарплаты еле хватало на то, чтобы заплатить за жильё, но мальчишка чувствовал себя неполноценным оттого, что все его друзья, вернувшись из Армии, смогут гордиться тем, что прошли эту школу становления мужчины. Им будет о чем рассказать. У них будут армейские альбомы с фотографиями, которые они бережно оформляли в казармах с трепетом и любовью, они женятся на девчонках, которые их дождались. Ему нечем будет гордиться, не о чем будет рассказывать. Поэтому через год упрямый мальчишка сам пошёл в местный военкомат и попросился в армию. В десантные войска. Туда, где тяжелей. Просьбу его удивленные офицеры удовлетворили, и оттуда он вернулся возмужавшим, сильным и уверенным в себе молодым человеком. Вспомнив всё это, женщина приумолкла.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.