Анна Гаврилова - Соули. Девушка из грез

— Но ты же согласилась поехать в Вайлес.

— И что?

«Младшенькая» открыла рот, но тут же захлопнула.

— Но ведь тогда и тебе достанется, — пробормотала Мила.

— Достанется, — не стала спорить я. — И что?

— Что…

«Старшенькая» бросила молниеносный взгляд на Райлена и тут же потупилась, а я продолжала:

— Да, отец выпорет меня вожжами, или ещё хуже. Зато вы начнёте получать ровно то воспитание, которого заслуживаете. И никаких поблажек! И никаких капризов! А кроме гувернантки… — я тоже бросила взгляд на Райлена, — кроме гувернантки к вам будет приставлена ваша любимая тётушка. Вы ведь сможете призвать Тьяну, господин маг?

Девчонки побледнели и отшатнулись, а брюнет спросил тихо:

— Соули, что произошло?

— Сможете? — упорствовала я. Хотя ответ, разумеется, знала.

— Конечно, госпожа Соули. Могу не только Тьяну. Могу всех ваших родственников… призвать.

Это ты на заключённых в амулете призраков намекаешь? — хотела спросить я, но вовремя опомнилась.

— Нет, не нужно. Госпожа Тьяна индивидуалистка. И в таких вещах как нотации конкурентов не терпит.

— Как скажешь, дорогая, — прошептал брюнет, а я… я с трудом поборола желание ткнуть его локтём. Нашел время!

— И ещё… сможете запечатать лабораторию Линара?

Просто очень обидно будет, если близняшки найдут способ развеять или усмирить призрачную Тьяну. Ведь если в лаборатории есть зелья для укрощения восставших мертвецов, то и для обезвреживания призраков что-нибудь, скорее всего, найдётся.

Близняшки совсем со скатертью слились, в желтых глазах вспыхнул неподдельный ужас. На Райлена взирали как на Всевышнего. Бог надежд не оправдал.

— С удовольствием, госпожа Соули, — разулыбался брюнет. А потом шепнул так, чтобы только я слышала: — Вообще-то я её в тот же день запечатал, но рад, что ты вспомнила.

Теперь я не только «вспомнила», но и вспыхнула. В тот же день? Так он пробрался в дом? Ну Райлен! Ну прохвост!

— И уже было три попытки взлома, — всё тем же шепотом сообщил штатный маг города Вайлеса.

— Что?!

Сёстры словно знали о чём шепчемся. Потупились, скукожились, виновато поджали губы. Но меня не проняло.

Если минуту назад ещё могла хоть чуточку понять и посочувствовать, то теперь и крупицы жалости не осталось. Если отец простит и снова спишет всё на проклятую кровь оборотней — сама вожжами выпорю!

— Суровая она у тебя, — прокомментировал Брук.

— Не, суровая, — встрял рыжий. — Горячая!

О, Богиня! И эти туда же!

Я послала парочке разрушителей родового кладбища убийственный взгляд и вновь вернулась к близняшкам.

— Ешьте, — скомандовала я.

Девчонки нервно сглотнули, опасливо покосились на тарелки с излюбленными лакомствами. Эклеры с клубничной начинкой, крошечные медовые пирожные, фруктовые корзиночки, трюфели…

— Как-то… не хочется, — пробормотала Мила.

«Младшенькая» кивнула и выдала грустное:

— Ага.

— Ешьте! — я уже не говорила, шипела. И, клянусь Богиней, едва сдерживала желание придушить обеих прямо здесь, на глазах у господина Хоша и Мисси. Маги в качестве свидетелей убийства меня не волновали — в сердце царила уверенность, что эти поймут.

— Ешьте, ешьте, — поддержал насмешливый Вукс.

Более сдержанный шатен тяжело вздохнул и добавил:

— Порадуйтесь… напоследок.

Девчонки жалобно переглянулись и потянулись к эклерам. Я взяла фруктовую тарталетку. Запах ванили и вишни щекотнул нос, но удовольствия от вкуса пирожного не испытала. Более того — чуть не подавилась, потому что Райлен вновь наклонился к моему ушку и заявил:

— Ты невероятно соблазнительна, когда злишься.

— Господин Райлен! — вслух возмутилась я.

А наглец черноглазый не унялся… Обвил рукой талию, бессовестно лишив даже малейшего шанса на побег, и продолжил:

— Там, в седьмом мире, я едва рассудка не лишился. Думал — всё, ещё слово, и быть тебе… женой во всех смыслах. А уж когда ты на поцелуй ответила…

— Господин Райлен! — тоже вслух, но гораздо тише. — Прекратите немедленно!

— Ну какой же я господин, — тяжело вздохнул брюнет. — Я ваш раб, госпожа Соули. Самый преданный и самый покорный…

Покорный? О, Богиня! Да как у него совести хватает говорить подобное?!

— Господин маг, отпустите меня немедленно!

— Соули…

— Райлен!

— Соули…

Он был так близко и дышал так жарко, что голова закружилась. Реальность поплыла, затуманилась. В какой-то миг стало совсем неважно, что сидим не где-нибудь, а в кондитерской, у витринного окна, под прицелом пристальных взглядов. Что моя репутация обратилась кучкой пепла, а дома ждёт порка, или что похуже. Что герцог Даорийский никогда не одобрит выбор сына, и я… я никогда не смогу назвать Райлена мужем. Разве что в мыслях…

— Соули…

— Райлен…

— Не, ну вы задолбали! — возмущённо прошептал голос. Кто — Вукс или Брук — не поняла. Отпрянула от брюнета, словно от огня, и покраснела жутко. Райлен ответил тихим рыком, но тут же опомнился и затих.

Неловкую тишину развеял задумчивый голос Брука.

— Гроза надвигается, — сказал шатен.

Мы, словно по команде, уставились в окно. Действительно гроза. Небо ещё чистое, пронзительно-синее, но на горизонте уже проступила чёрная полоса туч. Да и жара совсем невыносимой стала. Точно гроза будет.

— Не нравится мне это, — пробормотал рыжий. Выглядел при этом непривычно серьёзно.

— Мне тоже, — бросил Райлен сухо. Поднялся.

Брук с Вкусом тоже подскочили, поспешно вылетели на улицу. Я почувствовала лёгкий холодок, но с места не сдвинулась.

— Госпожа Соули, что случилось? — обеспокоенно спросил господин Хош.

— Не знаю, — честно ответила я.

А в следующее мгновенье услышала суровое:

— Соули, иди сюда. Быстро!

Это и впрямь было странно… Невероятно чистое небо, жара без малейшего намёка на влагу, абсолютное безветрие и чернота, затопившая горизонт. Она ползла медленно, но неотвратимо, и чем дольше вглядывалась, тем больше казалось — не тучи, а полчище сотканных из тьмы ворон.

— Сколько у нас времени? — тихо спросил Брук.

— Не больше двух часов, — отозвался Райлен. Сжал мою ладошку так крепко, что едва не вскрикнула. — И нам стоит поспешить навстречу. Чем раньше достигнем эпицентра, тем лучше.

Брук кивнул, а Вукс нахмурился и вытащил из-за пояса магический жезл. Не знаю почему, но серьёзность бесшабашного рыжика пугала куда сильней, чем странные тучи.

— Так эта гроза… она магическая? — пропищала Мила.

Сестричка задала вопрос, который мучил и меня, и выскочившего на порог кондитерской Хоша, и невесть как оказавшуюся поблизости госпожу Флёр.

Брюнет кивнул. После одарил меня острым взглядом, сказал тихо: