Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Командир «Иртыша» капитан 2-го ранга Константин Львович Ергомышев, призванный из запаса, отличался чрезмерной любовью к крепким алкогольным напиткам, а старшим офицером у него был небезызвестный лейтенант П.П. Шмидт. По свидетельству известного нам генерала Ф.П. Рерберга, встречавшего Шмидта по делам службы примерно в эти же дни, последний произвел на него жуткое впечатление длинными засаленными волосами, грязной и мятой формой и, главное, глазами — то ли наркомана, то ли алкоголика {134} 134 Рерберг Ф.П. Исторические тайны Великих Побед и Необъяснимых Поражений. Мадрид, 1967. С. 95–97. О морально-политическом облике лейтенанта Шмидта см. также: Стариков Н.В. Кто финансирует развал России? От декабристов до моджахедов. СПб., 2009. С. 162–169. .

Известно также, что Шмидт не хотел идти на войну, и с пути был отправлен в Россию за недостойное поведение. Добавим сюда его склонность к революционным экспериментам.

Капитан 2-го ранга Ергомышев и лейтенант Шмидт характеризуются Грибовским и Познахиревым в их книге об адмирале Рожественском как опытные моряки, а Ергомышев производится ими даже в капитаны 1-го ранга — видимо, за большие заслуги {135} 135 Грибовский В.Ю., Познахирев В.П. Вице-адмирал З.П. Рожественский. С. 178. .

И конечно же, по мнению указанных авторов, ни Ергомышев, ни Шмидт не виноваты в аварии «Иртыша», послужившей первопричиной того, что 2-я эскадра не получила снарядов для боевых стрельб на Мадагаскаре. Ну-ну… На этом, кстати, странности с «Иртышом» не закончились, и к ним мы еще вернемся [145] Часть четвертая. Гл. 7.4, раздел: «Вообще, с транспортом “Иртыш” распорядились очень странно». .

Продолжает адмирал Авелан.

«Затем, по окончании исправления “Иртыша”, сначала его предполагалось послать не ко 2-й эскадре, а ввиду возможных недоразумений у отряда Небогатова с угольными пароходами отправить его впереди отряда Небогатова, чтобы впоследствии он присоединился к нему. Когда выяснилось, что эскадра задержалась [на] более долгий срок у Мадагаскара, а “Иртыш” был уже в Красном море, то было решено послать его на Мадагаскар.

Насколько помню, ни при уходе 2-й эскадры, ни впоследствии Командующий эскадрой не требовал присылки боевых припасов».

О телеграмме от 1 апреля

«Телеграмма генерал-адъютанта Рожественского 1-го апреля была адресована ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ, расшифровалась в Главном Морском Штабе, отдельно не обсуждалась, но сведения о запасах, имевшихся на месте во Владивостоке и находившихся в пути туда, были благоприятны, и эти сведения были известны контр-адмиралу Ви-рениусу, отправленному для представления телеграммы ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ. (Предварительно телеграмма была доложена Генерал-Адмиралу.)

Ввиду существенного значения этой телеграммы было отступлено от обычного порядка доставления таковых телеграмм, идля скорейшего вручения ее был командирован в Царское Село контр-адмирал Вирениус. Не помню, было ли поручено адмиралу доложить мнение по содержанию телеграммы, но во всяком случае мнение это письменно не было формулировано.

После 1-го апреля вопрос о возвращении эскадры из Камранга не возбуждался».

Да и зачем? Надо полагать, посмеялись 1-го апреля, как водится, пошутили и решили: пущай себе дальше плывет!

О готовности Владивостока как базы для эскадры

«Хотя Владивосток к маю 1905 года и не был вполне оборудован — не было дока для больших судов, и этим судам приходилось бы производить свои исправления с помощью кессонов, но считалось, что он может служить базой для 2-й эскадры: мастерские считались достаточными, снабжение как боевыми, так и иными запасами и углем считалось также достаточным, тем не менее, согласно возбужденного Командующим эскадрою при его уходе из Камранга вопроса о снабжении Владивостока еще 500 000тонн австралийского угля, Министерством были начаты распоряжения о заготовлении и доставке этого угля, но затем, после Цусимского боя, все распоряжения были отменены.

Кроме того, были значительные запасы всех материалов и угля в Шанхае и на разных коммерческих судах, и эти запасы могли быть доставлены во Владивосток в случае завладения нами Японским морем».

Для полноты картины к показаниям адмирала Авелана добавим выдержку из показаний контр-адмирала Андрея Андреевича Вирениуса — в описываемый период и.д. Начальника ГМШ {136} 136 Русско-японская война 1904–1905 гг. Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга третья. Вып. 5. С. 308–309. .

Показание и.д. Председателя Морского Технического Комитета контр-адмирала Вирениуса

«1) Я состою и.д. Председателя Морского Технического Комитета.

2) Помощником начальника Главного Морского Штаба был назначен 31-го марта 1903 года; 16 июля того же года был командирован в Средиземное море для отвода отряда в Порт-Артур.

Вернулся из командировки и вступил в исполнение обязанностей помощника начальника Главного Морского Штаба 11-го апреля 1904 года. Исполняющим обязанности начальника Главного Морского Штаба был назначен 21 апреля 1904 года и состоял в этой обязанности до 2 декабря 1904 года, когда и.д. начальника Штаба был назначен вице-адмирал Безобразов [146] Видимо, за заслуги в командовании Порт-Артурской эскадрой! Значит со 2 декабря 1904 года образовалась теплая компания: Министр — Авелан, зам. — и.д. начальника ГМШ — Безобразов! Так что мадагаскарские безобразия творили вместе. .

За болезнью последнего я был 5 августа 1905 года вновь назначен и.д. начальника Главного Морского Штаба вплоть до 21 августа 1906 года, когда получил назначение на настоящую должность…

6) Требовал ли Командующий эскадрой дополнительного снабжения боевыми запасами в пути, точно сказать не могу. Насколько помню — не требовал, хотя выражал потом неудовольствие, что ему на “Иртыше” боевых запасов не прислали…

Беспамятство и память адмирала Авелана

Читатель, возможно, заметил, что показания почтенного адмирала Авелана своими «не могу вспомнить» и «не помню точно» напоминают по стилю показания известного администратора театра Варьете Варенухи, явившегося после недолгой вампирной карьеры в родную милицию и ставшего врать представителям следствия без помощи телефонного аппарата.

Но можно опять же сказать со всей определенностью, что о том, велся или не велся протокол на Совещании, созванном по инициативе именно Морского Министерства, адмирал, управляющий этим Министерством, знал лучше, чем кто-либо, — вспомним графа Гейдена [147] Книга 1. Часть вторая. Глава 4. !