Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Соединение с 1-й эскадрой в Порт-Артуре!

Все предыдущее было уже написано, когда меня вдруг резанула последняя фраза так называемого «Отчета о Совещании…»: «…выход эскадры контр-адмирала Рожественского в дальний поход был отложенна полтора месяца, дабы она могла появиться у Владивостока в Марте 1905 года».

Ни ваш покорный слуга, ни никто из ему известных авторов, затрагивающих указанное Совещание, внимание на эту поистине эпохальную фразу не обратили. А ведь она в корне меняет все. Устно или письменно сформулированная, но задача 2-й эскадры, поставленная пресловутым Совещанием, была следующая: соединение с 1-й эскадрой в Порт-Артуре!

И только потом какие-либо иные эскадренные действия под руководством Командующего флотом известного адмирала Скрыдлова и совместно с недобитыми тем Владивостокскими крейсерами.

А Порт-Артур, господа, зимой не замерзает! Затем и занимали. И появляться там можно было хоть в декабре. А лучше раньше.

И поставить цель: «появиться у Владивостока в Марте 1905 года», Совещание, да еще в присутствии Государя Императора, который имел несчастье верить обещаниям Стесселя и Куропаткина удержать и освободить Порт-Артур, просто не могло.

Очередная проговорка.

Мировое правительство умное. Это мы знаем: ни Российской Империи, ни даже Советского Союза на свете нет.

А вот с шестерками — проблема. Грамотно подделать «Отчет о Совещании…» не умеют.

А что говорит Витте?

Подобные мысли приходят в голову, видно, не только автору, поскольку ряд историков в своей критике — конечно, адмирала Рожественского — предпочитает ссылаться не на этот блестящий образец отечественной историографии, а на известное место в мемуарах графа Витте-Портсмутско-Полусахалинского. Витте, якобы со слов уже графа Ламздорфа и Великого Князя Александра Михайловича, говорит об адмирале Рожественском следующее:

«…наконец, граф Ламздорф и Великий Князь Александр Михайлович рассказывали мне то, что происходило на заседании, когда окончательно решали отправить эскадру Рожественского.

Из этого рассказа было ясно, что присутствующие все сомневались в успехе этого предприятия, а некоторые члены совещания были убеждены в неуспехе его, и если Государь решил отправить эскадру, то, с одной стороны, вследствие легкости суждения, связанного с оптимизмом, а с другой стороны, потому, что присутствовавшие не имели мужества говорить твердо то, что они думали.

Когда же дело дошло до того, что Рожественский должен был высказать свое мнение, то Рожественский, как мне говорил Великий Князь Александр Михайлович, сказал следующее: “…он находит, что экспедиция эта очень трудная, но если Государь Император прикажет ее ему совершить, то он встанет во главе эскадры и поведет ее на бой с Японией”.

…После хотели (? — Ред. “Морского сборника”) вслед за эскадрой адмирала Рожественского послать наш огромный Черноморский флот, совершенно оголив Черное море.

На этом настаивали Великий Князь Александр Михайлович и граф Гейден и склоняли Государя.

Граф Ламздорф приходил ко мне советоваться. Я ему высказал, что посылка этой эскадры ничему не поможет [156] Оригинальная точка зрения. Кому-то, видно, Черноморский флот с его прекрасной артподготовкой действительно не только бы не помог, а и сильно бы помешал, затруднив достижение японцами заранее намеченной победы. на Дальнем Востоке, совершенно обессилив нас на Черном море, а главное — представляет акт, противный международным трактатам.

Нарушение трактатов несомненно вызовет большие осложнения в Европе, и как только наш Черноморский флот покинет Черное море, в него войдет английский флот…» {138} 138 Морские деятели старого режима и их деятельность в освещении графа С.Ю. Витте. — Морской сборник, № 5–7, 1922. С. 298.

На эти высказывания Витте автор статьи в «Морском сборнике» откликается замечанием: «Мы видим, что и Рожественский не угодил на Витте. Трудно понять, чем грешит, особенно с точки зрения Витте, мнение Рожественского на совещании?»

И хотя, скажем, в Шотландии времен Квентина Дорварда мемуары или показания Витте не стали бы принимать всерьез даже в ходе следствия по делу о покраже в курятнике, следует признать, что приводимое Витте значительно ближе словам Штенгера и Авелана, чем пресловутый протокол.

Приведем еще фразу из дневника А.С. Суворина за 27 августа 1904 года, то есть записанную на второй день после Совещания 25 августа: «Эскадру отсрочили отправлять. Рожественский настаивал на отправке, но над ним смеялись: не хотел показаться трусом. Но не было ли трусости у других?»

Следует в очередной раз отметить хорошую осведомленность Алексея Сергеевича и подчеркнуть, что главным результатом состоявшегося Совещании он считал задержку в отправлении 2-й эскадры на театр боевых действий. Что ж. Ведь должно же быть у японцев полгода на ремонти перевооружение. Так что старались по мере сил.

Подытоживая сказанное, приведем слова Н.Н. Беклемишева из его чтений о флоте в русско-японской войне:

«Много разговоров было о том, что будто бы Командующий эскадрою не был расположен идти на Дальний Восток, что он своими требованиями по снабжению судов замедлял их готовность и т.п.

Эти упреки полезно сопоставить с другими россказнями, по которым выходит, что З.П. Рожественский сам напросился идти, вопреки другим кандидатам. Это сопоставление слухов, опровергающих друг друга, показывает, как много было зловредных интриг в Петербурге» {139} 139 Беклемишев Н.Н. О Русско-Японской войне на море. С. 49. .

Таинственное Особое Совещание, столь подробно описанное выше, имело один очевидный результат: 2-ю эскадру решено было послать на Восток. На выручку Порт-Артуру. Хотя и с задержкой в месяц-полтора.

Цель похода так и была сформулирована, почему-то, правда, устно: соединение с 1-й эскадрой в Порт-Артуре и отрядом Владивостокских крейсеров для совместного затем овладения Японским морем под общим начальством Командующего Тихоокеанским флотом.