Майкл Кейн - Взорви эти чертовы двери!

— Если я и дальше не буду переигрывать, получится, что я совсем не играю!

— Вот именно, Джек, — ответил Кьюкор, — наконец-то до тебя дошло.

Игра должна быть почти незаметной, но это не значит, что ее не должно быть вовсе. Не заблуждайтесь и не думайте, что естественность означает отсутствие игры. Напротив, чтобы изобразить естественность, актер прилагает огромные усилия. Внутри него происходит очень интенсивная работа. Мозг активен, он фиксирует каждую мелочь. Чтобы актерство выглядело как абсолютная достоверная реальность, требуется тяжелый труд.

В мое время мастерами «незаметной игры» были Генри Фонда («Гроздья гнева») и Марлон Брандо («В порту»). Тогда более спокойный стиль актерской игры, без утрирования, был не очень популярен, и публика воспринимала его как нечто революционное, как откровение. Мы привыкли видеть на экране блистательных кинозвезд, ораторов, произносящих красноречивые монологи, — Кларка Гейбла, Роберта Тэйлора, Шарля Буайе. Это сейчас натуралистичная игра считается нормой, и нам хочется видеть на экране типаж «парень, живущий по соседству» (или «девушка, живущая по соседству»), а не шикарную велеречивую звезду. Нам не хочется, чтобы актер на экране выглядел более напомаженной версией себя. Я никогда не играл самого себя. Ни один мой персонаж даже отдаленно на меня не похож — ни Элфи, ни Гарри Палмер из «Досье Ипкресс», ни Гарри Браун, ни Уилбур Ларч из «Правил виноделов», ни Томас Фаулер из «Тихого американца». Мои персонажи стали для меня кем-то вроде хороших знакомых, но никто из них не был мной. Мы хотим, чтобы актеры кино реалистично изображали других людей. Сейчас блестящие примеры натуралистичного исполнения можно увидеть каждый день, но, если вы действительно хотите поучиться у лучших, я бы обратил внимание на великолепную игру Бенедикта Камбербетча в «Патрике Мелроузе», игру Джеммы Артертон, Идриса Эльбы, Клэр Фой, Хью Гранта, Тома Хиддлстона, Лили Джеймс, Дэмиена Льюиса и Мэтта Смита. Работа киноактера нелегка, и никогда не знаешь, как сложится карьера того или иного исполнителя, но на данный момент эти актеры — лучшие, кого можно увидеть на экране, и каждый — готовая, состоявшаяся звезда.

Когда я учу слова, я обращаю внимание не только на ту часть сценария, где я говорю, но и на паузы, где мне говорить не надо.

Помните мудрого старого режиссера из репертуарного театра в Лоустофте? Того, что вечно прерывал меня, чтобы объяснить, что я делаю не так? Как-то раз мы репетировали, и он велел нам остановиться.

— Ты что делаешь в этой сцене, Майкл? — спросил он меня.

— Ничего, — немного обиженно ответил я. — У меня в этой части вообще слов нет. Мне вступать еще нескоро.

Я не понял, чем не угодил ему в этот раз: ведь я даже ничего не делал.

— Вот тут-то ты и ошибаешься, — отвечал он, — вступать тебе нескоро, но тебе есть что сказать. Ты слушаешь, что говорят другие персонажи, и думаешь, что ответить. В голове твоей возникает тысяча прекрасных мыслей; ты стоишь, думаешь и решаешь, высказать их вслух или нет. Половина актерской игры — в слушании. Другая половина — в реагировании. Ты слушаешь и реагируешь, — подытожил он, — вот что ты делаешь в этой сцене. А не «ничего».

Это был превосходный совет. Слушай и реагируй! Не стой и не жди своей очереди вступить с заученной репликой, а внимательно слушай, что говорят другие актеры. Замечай их слова и действия. Не делай лишних движений, не ходи взад-вперед: когда люди слушают, они неподвижны. А после отреагируй, как отреагировал бы в реальной жизни.

«Бегство к победе» (1981) — культовая картина Джона Хьюстона, ставшая классикой, — о группе военнопленных, которые во время Второй мировой войны заняты подготовкой к показательному футбольному матчу с немцами и хотят использовать игру как возможность для побега. Сниматься в этом фильме было сплошным удовольствием. Моим напарником по площадке стал Слай Сталлоне, сыгравший вратаря, режиссировал фильм мой герой Джон Хьюстон, и мне довелось сыграть в футбол с легендами этого спорта: бразильским футбольным гением Пеле, Бобби Муром, капитаном английской сборной, выигравшей Кубок мира 1966 года, и аргентинцем Осси Ардилесом. Сбывшаяся мечта! В фильме есть одна небольшая сцена, где Пеле — он играет одного из военнопленных — начинает играть с мячом, а мой герой Джон Колби — капитан и тренер команды военнопленных — впервые понимает, что он на что-то способен. По сценарию в этой сцене у меня нет слов, только в конце одна реплика: «Где ты этому научился?» Но если вы посмотрите сцену, то поймете, что пока Пеле выделывает свои трюки — подбрасывает мяч ногой, отбивает плечом и головой, — я выделываю свои трюки , хоть и не произношу ни слова. Я не просто стою рядом и ничего не делаю: я замечаю его. Смотрю на него с растущим интересом. Обдумываю то, что увидел, пытаюсь осмыслить, что это значит. И уж точно не стою без дела.

В жизни мы никогда не стоим безо всякого выражения на лице и без мыслей в голове, когда собеседник говорит что-то свое. Не ждем, пока он произнесет свою реплику, чтобы сказать свою, но и не прерываем каждый раз, когда у нас возникнет интересная мысль (если бы мы так делали, вряд ли у нас было бы много друзей). В жизни в ходе диалога в нашей голове всегда проносится тысяча прекрасных мыслей, и наша следующая реплика бывает вдохновлена мыслями, возникающими, когда другой человек все еще говорит, причем чаще всего эти мысли являются реакцией на его слова.

Другой актер: Я пошел на встречу с Фридой. Вернусь через час-два. Не жди.

Вы: С Фридой? Правда? Очень странно. А она только что позвонила и спросила, почему ты отменил встречу.

Ключевое слово здесь «Фрида». Когда другой актер говорит «Фрида», в вашей голове включается цепочка мыслей: как он может идти на встречу с Фридой, когда та только что позвонила и сказала, что отменила встречу? Почему он лжет мне? И так далее. После слова «Фрида» ваш собеседник продолжает говорить, а вы еще не начинаете отвечать, но своей реакцией вы можете предвосхитить свой ответ. И этой реакцией должно быть не драматичное «ах!», а слегка заметно сжавшаяся челюсть, слегка потупленный взгляд — в зависимости от того, какую эмоцию вы хотите передать. Реалистичная игра возможна, лишь когда вы внимательно слушаете и реагируете искренне.

В кино все зависит от умения слушать. Это наш хлеб и основа нашего ремесла. Умение слушать настолько важно, что многие опытные актеры даже стремятся урезать словесную часть своей роли, а не считают реплики, как в театре, считая, что чем их больше, тем лучше. Взгляните на Сильвестра Сталлоне в «Рэмбо», Скарлетт Йоханссон в «Побудь в моей шкуре», Леонардо Ди Каприо в «Выжившем». Понаблюдайте за игрой Салли Хокинс в фильме — лауреате премии «Оскар» «Форма воды» (2018). Блистательная, драматичная актерская игра — и роли почти без слов.