Михаил Колесников - Все ураганы в лицо

Но тот самый Орловско-Куриловский полк, где недавно был мятеж, разворачивался лениво, дал обнаружить себя. Белоказаки быстро опомнились и отбросили Николаевскую дивизию на исходные позиции.

Полная неудача. Она свидетельствовала о многом. О том, что Николаевская дивизия деморализована, о том, что ее начальник Дементьев неспособен командовать дивизией. Оказывается, выводить из апатии нужно не бойцов Николаевской, а самого начальника! Вот он стоит, внешне представительный, этакий сопун с неторопливыми жестами, умеет вытягиваться, щелкнуть каблуком, бросить глубокомысленное замечание. И его солидный вид обманывает всех: на этого, мол, можно положиться — нетороплив, спокоен, горячку пороть не станет. А он спокоен и нетороплив потому, что ленив, нерасторопен, не горит революционным энтузиазмом, как тот же Плясунков. Никакой неудачи нет. Наоборот: за короткий срок удалось вскрыть все язвы, разъедающие армию. Теперь будем лечить…

Фрунзе приказал начдиву срочно укрепить правый фланг войск, но Дементьев и не подумал, забыл. Белые выбили его дивизию из хуторов Железнов Второй и Чернухин, перерезали железную дорогу Деркул — Шипово. Тем самым противнику удалось захватить важнейшую фронтовую магистраль армии; именно по ней шло людское пополнение, шли эшелоны с хлебом и обмундированием из Урбаха, Покровска, Ершова, Красного Кута и Александров-Гая.

— Кто назначил этого недотепу начальником дивизии?! — возмущался Фрунзе. — Он в подметки не годится Плясункову!

Дементьева от командования отстранил. Плясункова назначил начальником всей Уральской группы войск; теперь ему подчинялась и Николаевская дивизия.

Плясунков собрал командиров, коротко сказал:

— Товарищ Фрунзе похлестче нашего Чапая будет — стратег! А революционную дисциплину среди вас я сам наведу — вы меня знаете. Командарм призывает идти на Лбищенск. И мы по первому его приказу пойдем хоть до Каспийского моря!

В это время прямо на передовую к Плясункову приехала жена.

— Тю! Эк тебя принесло не ко времени. Баба на передовой — хуже Пермской катастрофы. Сейчас же отправляйся обратно!

— Сюда еще добралась, а отсюда совсем не выбраться.

— Это я тебе устрою.

Плясунков взял листок бумаги и написал:

«Дорогой тов. Фрунзе! Так как красному командиру иметь при себе жену нецелесообразно, прошу вас взять ее с собой и доставить в Самару».

— Вот получай. Командующий в Уральск уехал. Найдешь его в штабе или в гостинице. Он тебя с собой возьмет. Очень отзывчивый, душевный человек. Из нашенских.

Все так и предполагали: поглядел командарм на передовую — и укатил в штаб, в Самару. «Нецелесообразную» жену Плясункова, восемнадцатилетнюю девчонку, он отправил с первой же подводой. А сам и не собирался уезжать из Уральска. При нем был его штаб — Федор Федорович Новицкий и адъютант.

Михаил Васильевич связался с Самарой. Прибыл Иваново-Вознесенский рабочий отряд! Командарм вызвал в Уральск Фурманова, Игнатия Волкова, Андреева и Шарапова. Куйбышев сообщил, что Самарский полк сформирован и через два дня будет отправлен в Уральск.

…Фрунзе в спешном порядке занялся формированием и переформированием частей. В Москву в ЦК отправил телеграмму:

«Требуются большие персональные изменения. Необходимо тщательное расследование всей деятельности не только мятежных частей, но и всего руководящего персонала армии».

Из Иваново-Вознесенского отряда Фрунзе сформировал 220-й полк, который влился в 25-ю стрелковую дивизию.

Комиссаром Иваново-Вознесенского полка был назначен Дмитрий Фурманов. Фурманов отправился на фронт всей семьей: жена Анна, сестра Софья, брат Сергей. Да и другие приехали целыми семьями: братья, сестры, старые ткачихи с сыновьями.

Игнатий Волков стал комиссаром бригады и председателем военного трибунала в Уральске. По рекомендации Куйбышева политотдел армии возглавил большевик Тронин Владимир Аркадьевич, недавний комиссар просвещения в Самаре.

Иван Ильич Андреев, который во время эсеровского мятежа в Ярославле был правой рукой Фрунзе, находился в чрезвычайном штабе, теперь был утвержден комиссаром 22-й дивизии; старый подпольщик Иван Яковлевич Мякишев сделался комиссаром прославленного Пугачевского полка.

Каждое назначение проходит со скрипом. До сих пор не удалось перетащить на фронт Авксентьевского. Михаил Васильевич слал в центр запросы, просил, требовал. С должностью комиссара Ярославского военного округа Авксентьевский справляется великолепно. Сейчас такие спецы нужны здесь, в армии. Авксентьевский шлет из Иванова слезные письма, просится. Кто-то там, в Москве, сопротивляется каждому начинанию Фрунзе. По телеграфу грозные окрики Троцкого: «Что это вы там затеяли? Центр не разрешает!» И все-таки вопреки всему дело постепенно налаживается.

На каждом шагу Михаил Васильевич слышал имя Чапаева. О нем говорили как о каком-то былинном богатыре. Впрочем, всякое говорили. Крестьянский сын из чувашской деревни. Во время первой мировой войны дослужился до фельдфебеля, ходил в разведку. Среди крестьян Самарской губернии сперва был известен как хороший большевистский агитатор. 28 сентября 1917 года вступил в партию большевиков, возглавлял уездный комитет. После Октября назначили начальником Николаевского гарнизона, здесь же, в Самарской губернии, выбрали командиром 138-го запасного пехотного полка. Так как полк состоял в основном из кулацких сынков, Чапаев предложил разогнать его и создать отряд Красной гвардии. Когда эсеры, меньшевики и белые офицеры, вернувшиеся с фронта, решили поднять в Николаевске восстание против Советской власти, Чапаев силами своего отряда подавил мятеж. И где бы ни вспыхивали кулацко-эсеровские мятежи — Чапаев тут как тут. Отбирает у кулаков хлеб, одежду, накладывает на них денежную контрибуцию — все отправляет в голодающие губернии, в Питер, в Москву. Из красногвардейских отрядов он сформировал бригаду, куда вошли полки имени Пугачева и имени Стеньки Разина. Комбригом выбрали Василия Ивановича. Эта бригада влилась в Четвертую армию Восточного фронта. Именно Чапаев спас от разгрома эту армию, когда она оказалась отрезанной от своих баз снабжения белоказаками: он вывел армию из боя почти без потерь. Потом было всякое: бои с белочехами, с армией самарской «учредилки». Назначили начальником 2-й Николаевской дивизии. Дивизию бросили против белоказаков и белочехов, имеющих десятикратное превосходство в силах. А когда дивизия оказалась в окружении, никто не пришел на помощь Чапаеву. Напрасно слал он телефонограммы в штаб армии, главкому, в Реввоенсовет Республики. Это походило на предательство. Но Чапаев сумел прорвать окружение и даже потеснить противника. Теперь Чапаева услали в академию, в Москву…