Мик Уолл - Жизнь и смерть Джими Хендрикса [Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла] [litres]

После всего этого ты хочешь, чтобы я поехал в Ковентри? Они хоть знают, какой сейчас год, чувак? Ковентри?

– Верно, – сказал Майк. – Все уже устроено.

Еще один идиотский совместный тур?

– Верно, – сказал Майк. – Только на этот раз ты хедлайнер. Сорок минут за вечер, два концерта за вечер, гарантированная тысяча фунтов. Ты сделаешь это не напрягаясь.

Джими в петле времени, в штопоре, все разрушено: все, что он сделал за год с тех пор, как попал в Лондон. Все, где он был, все, что он видел. Все, кто теперь знал его имя, его лицо, всю эту сумасшедшую вуду-историю, чувак. И он собирается отправиться в очередной совместный тур? Погоди-ка, а Энгельберт опять будет там?

– Нет, – ответил Майк, и в воздухе повисла густая вонь сигарет и косяков. Pink Floyd, The Move, The Nice, Amen Corner… все очень круто. Все просто: легкие деньги и хорошее бесплатное промо в преддверии выхода нового альбома.

Джими пришел домой к Кэти, пил виски с колой, курил «Рокки Марчиано» и красный «Мальборо», закидывался три-четыре раза, так обычно делают люди, если употребляют кислоту каждый день, на одну дозу больше, чем вчера, пока наконец не останавливаются – если, конечно, останавливаются. Джими не хотел останавливаться. Амфетамины помогали ему держаться. А что, если прилетят пришельцы, чтобы наконец поздороваться с тобой, когда ты совсем не в себе? Подумай об этом, парень. Ты бы расстроился.

Три недели, двадцать девять шоу, состоящих из хитов. У The Move было три, у Джими четыре, включая Burning of The Midnight Lamp , который только что попал в топ-20, Джими расстроился, но никогда этого не показывал, потому что все круто, дело не только в хитах, чувак. У Pink Floyd только один, у Amen Corner – полтора. У The Nice – ничего.

Джими любит сцену, выходит и делает, что должен, двигается, высовывает язык, играет зубами, за спиной, лежа. Эти сорок минут пролетают незаметно, Джими под кислотой на протяжении всех трех недель.

Джими нашел для этого тура нового английского роуди, молодого гитариста по имени Иэн Килмистер, который имел успех в группе Rockin’ Vicars. Иэн – позже более известный как Лемми, созвучно его привычке всегда просить людей «одолжить мне» фунт – был обречен стать сверхъестественной силой пионеров психодела Hawkwind (позднее Motörhead). Всего лишь в двадцать один год он добрался автостопом до Лондона и снял комнату в Кенсингтонском доме у менеджера Невилла Честерса. Иэн познакомился с Невиллом, когда тот работал на The Who, «пытаясь собрать гитары после того, как Таунсенд закончил их крушить».

Иэн позвонил Неву из красной будки и спросил, можно ли ему пару ночей пожить у него на полу, и Нев ответил: «Да, приходи».

Иэн не знал, пока не приехал туда, что теперь Нев работал на Джими и делил квартиру с Ноэлем. Место, полное гитар «в разной степени разрушения, которые Невилл пытался собрать обратно из кусочков – каннибализм Рикенбакеров».

Иэн закурил сигарету, выпустил дым мне в лицо и продолжил. Прошло тридцать лет, и теперь он уже был Лемми. По его словам, увидеть игру Хендрикса в первый раз было большим событием.

«Я не мог ему поверить, понимаешь? Никто не мог ему поверить. Никто и не знал, что можно так играть на гитаре. А до этого главным был Клэптон. Это был потолок, который можно было достичь. Хендрикс делал двойное сальто гитарой и играл за шеей, блядь, кусая ее! Я наблюдал за ним много ночей подряд, и он не просто притворялся, играя на самом деле пальцами. Нет! Он играл зубами! И он крушил усилители, таскал гитары по полу. Поджигал их…»

Иэн все еще раздумывал, как бы ему найти собственное жилье, когда Невилл неожиданно упомянул, что они ищут второго роуди для следующего тура Хендрикса. Удача!

«Меня наняли за десять фунтов в неделю, плюс обеды и прочее. Это было безумие. Два концерта за вечер. Просто играли свои хиты. Бах, бах, бах. Круто».

Работа была проста.

«Невилл позаботился обо всей электрике. Я только таскал вещи Хендрикса. Когда он играл, я наблюдал за ним на сцене, сидя в кресле за кулисами. Никто не знал, как он это делал. Он любил уделать всех гитаристов в зале. Грэм Нэш всю ночь сидел за кулисами и слушал – теперь за кулисами ничего такого не происходит, только гребаные закуски. В те дни люди хотели учиться и совершенствоваться».

Даже пребывание рядом с Хендриксом за кулисами было уроком.

«У него была старая гитара Epiphone – двенадцатиструнная, настроенная как шестиструнная, – и он часто вставал на стул за сценой и играл на ней».

Джими вел себя как «принц, действительно хороший парень – старомодный. Вставал, когда в комнату входила дама. Пододвигал стулья цыпочкам».

У Джими была сверхчеловеческая выносливость.

«Если ты хотел посмотреть какой-нибудь секс-марафон, то Джими как раз подходил для участия. Я никогда не видел ничего подобного: перед его гримеркой всегда выстраивались очереди чокнутых цыпочек. Это было что-то вроде: “Возьми номерок и жди очереди”. Раньше я добывал кислоту для него и его чуваков. Я давал ему десять порций кислоты, а он брал семь и давал мне три. Говорят, что кислота не действует два дня подряд, но мы нашли способ».

После Монтерея Оусли подарил Джими тысячи таблеток своей «белой молнии» тройной силы, те, что с изображением маленьких совиных мордочек. Они еще не были вне закона. Джимми скоро почувствовал, что ему нужно было их принимать каждый раз, когда он играл.

Когда тур закончился в Глазго, как раз перед Рождеством, Иэн ушел. Следующей остановкой Джими была Скандинавия – Швеция и Дания в январе, – а затем трехмесячное турне по США. Никаких английских роуди не нужно. Иэн ушел от Хендрикса с твердым намерением собрать свою собственную группу. Многие люди, которые видели Джими во время этого тура, чувствовали то же самое.

Джими в широкополой шляпе с пером и красных клешах.

«Многие ребята были под кайфом, – вспоминает Бев Бивен, барабанщик группы The Move. – Это был очень мирный тур».

«Это было похоже на огромную школьную поездку», – сказал Кит Эмерсон из The Nice. Кит носил на сцене ножи: вбивал огромные охотничьи кинжалы в свои клавиши; бросал их в установленные сбоку колонки; хлестал настоящим хлыстом. У чувака был хлыст.

Скучая, Джими купил домашнюю кинокамеру. Как-то вечером Кит разыгрывал свой номер с ножом, бросая их в сторону колонок, и в последний момент увидел, как Джими просовывает камеру между колонками. «Я вроде как застыл на середине броска. Джими высунул язык и поманил меня, чтобы я бросил их в колонки, пока он снимает. Я подумал, что не хочу быть тем, кто поместит его в учебники истории».

Но Джими уже есть в учебниках истории.

«Я помню Newcastle City Hall, – рассказывал саксофонист Аллан Джонс из Amen Corner. – Джими очень часто фальшивил, потому что бил свою гитару как сумасшедший. И он, возможно, был немного не в себе и не совсем правильно настроил свою гитару, прежде чем продолжить, или что-то еще ему мешало. Он постоянно сбивался с ритма».