Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Съ наступленіемъ мая отправился нашъ намѣстникъ дѣйствительно изъ Тулы къ арміи, и мы остались одни съ г. Давыдовымъ владычествовать надъ волостьми. И сей не преминулъ тотчасъ, по отъѣздѣ его, меня къ себѣ выписать въ милое его Анненское, гдѣ онъ все еще выздоравливалъ от своей болѣзни. Итакъ, принужденъ я былъ къ нему туда ѣздить для принятія кой-какихъ приказаній, къ дѣламъ волости относящихся. Но какъ чрезъ ѣзду сію освободился я от его къ намъ пріѣзда, то съ охотою симъ трудомъ хотѣнію его жертвовалъ. И ѣзда сія произвела то, что мы весь любезный нашъ май мѣсяцъ провели потомъ въ мирѣ, тишинѣ и на свободѣ и могли все время свое употребить къ тому, къ чему хотѣли.

Сіе употребили мы во все теченіе онаго отчасти на разныя вешнія дѣла въ садахъ нашихъ, отчасти въ угащиваніи пріѣзжавшихъ къ намъ въ сіе время очень многихъ и иногда по нѣсколько дней у насъ жившихъ гостей, и гуляли съ ними по садамъ нашимъ, находившимся тогда въ наилучшей своей красѣ. Музыка и пѣвчіе помогали намъ доставлять имъ тысячи увеселеній, а особливо при гуляніи въ садахъ съ нами. Но не рѣдко заставляли мы играть оныхъ отчасти въ ротундѣ нашей, отчасти предъ эхоническимъ зданіемъ, отчасти при маршированіи по новоотдѣланной набережной, или предъ домомъ моимъ во время зари вечерней. И можно сказать, что мы прямо наслаждались тогда плодами трудовъ и заботъ своихъ. Никогда еще такъ много не утѣшались всѣми своими музыками, какъ въ тогдашнее спокойное и пріятнѣйшее въ году время. Всѣ они доведены были уже до довольнаго совершенства, и намъ оставалось только ими утѣшаться, чего мы и не упускали дѣлать, и нерѣдко музыкантовъ и пѣвчихъ нашихъ доводили даже до усталости. Рѣдкій день проходилъ, въ который бы не доходило у насъ до нихъ дѣло. Что-жъ касается до бывшихъ въ теченіе сего мѣсяца трехъ вешнихъ знаменитыхъ праздниковъ Николина, Вознесеньева и Троицина дня, провожденныхъ нами, по обыкновенію, со многими гостьми, то всѣ они прямо почти были замучены нами, и можно сказать, что мы въ сей мѣсяцъ имѣли много веселыхъ дней и часовъ. Но нельзя сказать, чтобъ мы весь оной провели въ праздности, а было множество у насъ и всякаго рода дѣлъ и упражненій. Весьма во многіе занимался я съ утра до вечера разными работами въ садахъ какъ въ Богородицкихъ обоихъ, такъ и въ зятниномъ въ Ламкахъ, куда мы нерѣдко ѣзжали и по нѣскольку дней гащивали. И какъ зять мой охотно дѣлывалъ въ саду и въ усадьбѣ своей то, что я затѣвалъ для украшенія оныхъ, — то и было у меня и тамъ множество работъ и упражненій, которыя мнѣ такое же удовольствіе доставляли, какъ и свои собственныя.

Кромѣ сего, многіе дни сряду занимались мы съ сыномъ опять нашими славными марморными песками. Поводъ къ тому подали просьба командира моего, чтобъ сдѣлать ему нѣсколько коллекціонныхъ ящичковъ съ ними. А какъ и Ридигеръ просилъ насъ о томъ же, то мы сдѣлали у себя почти настоящую песочную фабричку и, въ облегченіе самихъ себя, переучили и ребятишекъ опиливать и обдѣлывать песочныя плитки. И по сему случаю никогда еще такъ много не занимались ими, какъ въ сіе время. Со всѣмъ тѣмъ, не гуляло у меня и перо. Но во всѣ праздные часы и минуты должно было и оно работать и, по прежнему, марать бумагу. Я продолжалъ трудиться надъ сочиненіемъ статей для своего «Магазина», который хотѣлось мнѣ уже скорѣе кончить. Но какъ нужно было заготовить матеріала на многіе еще мѣсяцы, то и не упускалъ я ни одной почти праздной и удобной къ тому минуты, а особливо въ ненастные дни и дурную погоду, и посвящалъ обыкновенно все таковое время сему упражненію. При чемъ достопамятно было, что получилъ я изъ Москвы новое предложеніе от университетскаго тогдашняго директора г. Мелисино чрезъ знакомца моего Ридигера, а именно: что нѣтъ ли у меня еще какихъ экономическихъ сочиненій и не отдамъ ли я печатать ихъ въ университетскую типографію, перешедшую тогда въ другія руки. Но мнѣ дѣло сіе уже такъ поприскучило и матеріи экономическія такъ поистощились, что я, не долго думая, совсѣмъ от того отказался, а, какъ прежде упоминаемо было, занимался въ сіе время мыслями о издаваніи журнала совсѣмъ инаго рода.

Наконецъ, надобно сказать, что не прошолъ и этотъ мѣсяцъ безъ нѣкоторыхъ для меня неудовольствій и огорченій. Съ одной стороны, тревожилъ меня командиръ мой новыми своими требованіями денегъ и карповъ, для разматыванія первыхъ и разсылки послѣднихъ въ мѣста разныя. Съ другой-разогорчилъ меня однажды и зять мой упреканіями, дѣлаемыми имъ женѣ своей, для чего не принесла она съ собой въ приданое многихъ денегъ, которыя ему такъ нужны были для оплаты прежнихъ и часъ — от — часу вновь, по невоздержности его, умножающихся долговъ. Мнѣ такъ сіе досадно было, а особливо потому, что ему предварительно давано было знать, что ни какихъ денегъ не будетъ и въ его волѣ состояло на дочери моей жениться, или нѣтъ, что я даже на него за то почти разсердился и далъ ему то и почувствовать, и самымъ тѣмъ и заставилъ его впредь уняться от такихъ упрековъ, заставляющихъ иногда дочъ мою проливать слезы.

Но все сіе не столько было для меня огорчительно, какъ извѣстіе, что одинъ изъ должниковъ моихъ Ефремовскій купецъ Толстухинъ обанкрутился, и что я не имѣлъ чрезъ то ни какой надежды получить бывшія на немъ свои деньги. И какъ число ихъ простиралось до 1,000 рублей, то, натурально, претерпѣніе сего новаго въ капиталѣ моемъ ущерба долженствовало меня нарочито огорчить и заставить вновь закаеваться давать купцамъ взаймы деньги; но, по счастію, я былъ къ тому уже нѣсколько предуготовленъ и уже давно зналъ, что мнѣ едва ли съ сего бездѣльника деньги свои выручить будетъ можно.

Наставшій за симъ мѣсяцъ іюнь засталъ насъ въ ежечасномъ ожиданіи пріѣзда къ намъ моего командира, писавшаго ко мнѣ, что онъ къ намъ вмѣстѣ съ тогдашнимъ нашимъ тульскимъ губернаторомъ Лопухинымъ будетъ. Однако, все наше ожиданіе было тщетно. Ненастная и дурная погода, бывшая около сего времени, удержала его от ѣзды сей, и онъ писалъ ко мнѣ, что отложилъ онъ ѣзду сію до просухи. Пользуясь сею отсрочкою, согласился я съ зятемъ моимъ съѣздить самому съ нимъ въ Тулу, для написанія рядной, которая не была у насъ еще до сего времени написанною. Итакъ, мы туда съ нимъ ѣздили, и дѣло сіе сдѣлали: оною утверждалъ я дочери моей данную ей въ приданое Алексинскую нашу деревню, село Коростино, и нѣсколькихъ людей изъ деревни Кавериной, и чрезъ то оторвалъ от недвижимаго имѣнія своего нарочитую часть. Но еслибъ зналъ что впредь воспослѣдуетъ, то лучше-бъ не отдавалъ имъ сей деревни, а далъ бы, вмѣсто сей, деньги; ибо деревня сія была для меня очень нужна, а имъ не принесла она никакой пользы. Зятю моему такъ она не понравилась, что онъ чрезъ короткое время убѣдилъ дочь мою ее продать, съ обѣщаніемъ дать ей, вмѣсто оной, изъ своихъ Новгородскихъ деревень. Что они и сдѣлали. Но деньги, взятыя за нее, зятёк мой промоталъ, а замѣны за нее и по сіе время никакой еще не сдѣлано.