Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Передъ вечеромъ возвратился нашъ и Николай Сергѣевичъ изъ Епифани, и во дворцѣ набралось опять множество народа. Отсюда въ сумерки ходили мы опять въ садъ и заставливали ребятишекъ, въ прекрасныхъ ихъ мундирчикахъ, маршировать и играть на музыкѣ, и всѣ имѣли от того много удовольствія. Къ ужину дожидались мы тульскаго вицъ-губернатора, Николая Ефимовича Мясоѣдова, но не дождались, а пріѣхалъ онъ уже въ самый ужинъ, и съ нимъ почтенный и любезный старичок Сергѣй Гарасимовичъ Мансуровъ, Андрей Петровичъ Калзаковъ, Осипъ Андреевичъ Кадеви (?); также пріѣхали тогда-жъ г. Сатинъ, Михайла Александровичъ, и прежній нашъ знакомецъ г. Шахматовъ; а ко мнѣ въ домъ, кромѣ моихъ родныхъ, и братъ зятя моего, Александръ Тарасимовичъ, съ молодою его женою. Итакъ, народа набралося вездѣ много, а и въ городѣ собиралась между тѣмъ ярмонка.

Въ наставшее за симъ 7-е число іюля начиналась, по обыкновенію, наша ярмонка. Она была въ сей годъ не такова многолюдна, какъ за годъ до того, и можетъ быть от того, что стояла тогда наилучшая сѣнокосная погода. Но за то дворянства было много. Мы въ сей день занимались съ командиромъ моимъ во все утро сужденіемъ мужиковъ и нѣкоторыми разбирательствами между ими. Потомъ вмѣстѣ съ виц-губернаторомъ ѣздили въ училище, въ богадѣльню и въ гошпиталь, а потомъ обѣдали во дворцѣ, при играніи музыки. Послѣ обѣда же засѣли господа играть въ карты, а передъ вечеромъ ѣздили на ярмонку. По возвращеніи же съ оной, боярыни всѣ ушли въ церковь ко всеночной, а мужчины всѣ въ садъ. Я нашолъ ихъ спускающихъ рыбный мой каналъ и утѣшающихся ловлею карпіевъ, которыми насаженъ онъ былъ до избытка. Всѣ они до восхищенія почти веселились, смотря на то, какъ обмелѣвшіе карпіи возились тутъ, какъ поросята, что и дѣйствительно представляло пріятное зрѣлище. Сіе увеселеніе побудило ихъ къ другому. Учинена была посылка за пѣвчими и музыкантами, и господину Давыдову восхотѣлось и гостей своихъ также утѣшить, какъ утѣшался онъ въ прошедшій вечеръ. Всѣ они тотчасъ къ намъ явились и началось маршированіе, пѣніе и играніе. Гостямъ нашимъ какъ музыка, такъ и пѣніе съ нею отмѣнно полюбились. Всѣ они съ особливымъ вниманіемъ слушали оное, а особливо послѣднюю вечернюю пѣснь и превозносит похвалами. Въ особливости полюбился и садъ нашъ и все прочее знаменитѣйшему изъ всѣхъ ихъ и нашему вицъ-губернатору. Онъ торжественно отзывался, что никогда еще не препровождалъ въ жизнь свою столь пріятно вечера, какъ въ тотъ разъ. Онъ и подлинно былъ наипріятнѣйшій, какой мы имѣли сами. Садъ былъ въ наилучшемъ своемъ видѣ: въ немъ господствовала тогда торжественная тишина, погода была наипріятнѣйшая, пѣніе и музыка прямо трогательныя и восхитительныя! Гости всѣ сидѣли на вечерней нашей сидѣлкѣ, противъ ротунды, за нижнимъ озеркомъ и въ лучшемъ мѣстѣ для слушанія. Многіе изъ нихъ были люди съ чувствіями и могущіе судить и цѣнить все по достоинству. И потому всѣ чувствовали отмѣнное удовольствіе, а я всѣхъ болѣе, слыша от всѣхъ ихъ нелестныя похвалы и всему одобреніе, и вечеръ сей для самого меня былъ такъ достопамятенъ и пріятенъ, что я и понынѣ вспоминаю его съ чувствованіемъ нѣкотораго удовольствія. Однѣ только боярыни были не весьма тѣмъ довольны, что мы отняли у нихъ пѣвчихъ; но мы утѣшили ихъ, по возвращеніи изъ церкви, духовою нашею музыкою, которою прельщались всѣ до чрезвычайности, а веселый ужинъ былъ дня сего окончаніемъ.

Въ послѣдующій за симъ день наступилъ самый нашъ ярмоночный праздникъ, случившійся въ сей годъ въ воскресенье. Мы провели его очень хорошо и весело. Народа и дворянства обоего пола было множество. Всѣ, по обыкновенію, ходили въ церковь къ обѣднѣ, гдѣ пѣвчіе наши опять оказывали свое искусство, а одинъ изъ священниковъ нашихъ сказывалъ изрядную проповѣдь. Обѣденный столъ былъ большой у господина Давыдова въ замкѣ, и сидѣло за столомъ болѣе пятидесяти человѣкъ обоего пола. Во все продолженіе онаго играла вокальная и инструментальная, какъ духовая, такъ и смычковая, музыка. А послѣ обѣда начались у молодежи танцы, но, къ сожалѣнію многихъ, продолжались не очень долго, и болѣе потому, что старѣйшіе господа принялись за обыкновенную свою работу, и у нихъ только и ума было, что сидѣть и играть въ карты и проигрываться, чѣмъ всѣмъ другимъ и нагоняли только скуку. Передъ вечеромъ же всѣ пошли ко мнѣ, ибо я звалъ ихъ всѣхъ къ себѣ ужинать, и они всѣ, и даже самъ вицъ-губернаторъ охотно согласился. Сей хотѣлъ-было въ сей вечеръ ѣхать обратно въ Тулу, но за самымъ тѣмъ не поѣхалъ и остался еще ночевать. Итакъ, былъ и у меня въ сей день праздникъ и нарядный большой ужинъ, и гостей такъ много, что едва всѣ помѣстились въ моей залѣ, хотя она была и довольно просторна. Мы постарались угостить ихъ у себя колико можно лучшимъ образомъ и, для сдѣланія ужина веселѣйшимъ, привели музыку и заставили играть ее у себя подъ окнами, ибо въ залѣ не было ей уже мѣста. Ужинъ былъ у насъ прямо пріятный и веселый, и всѣ угощеніемъ моимъ были довольны. Одна только наша госпожа боярыня, супруга г. Давыдова, глупымъ своимъ капризничествомъ и несносною своею надменностію дѣлала всѣмъ веселостямъ нашимъ помѣшательства. Она не ладила все съ мужемъ и своею свекровью и не изволила и къ намъ пожаловать и тѣмъ всѣ наши забавы исполняла нѣкоторою горечью. А впрочемъ все было у насъ хорошо и ладно, и мы провели сей праздникъ съ отмѣннымъ удовольствіемъ и несравненно пріятнѣе, нежели во всѣ прежніе разы, и оный былъ едва ли не послѣдній, проведенный симъ образомъ.

Какъ на утріе званы мы всѣ были на обѣдъ господиномъ Хомяковымъ въ ближнюю его деревню Суходолье, то, препроводивъ все утро еще разъ въ гуляніи по саду, ѣздили мы всѣ гурьбою туда, кромѣ одной только госпожи боярыни, которая, за болѣзнію своего сынка-сущаго повѣсы-, изволила оставаться дома. Сему любимому ея сынку и безцѣнному сокровищу что-то по-утру стошнилось, и она съ ума почти сходила от того, а малова надлежало-бъ только высѣчь за его шалости, какъ бы и вся болѣзнь его исчезла! Во всю жизнь мою не видывалъ я такова негоднаго ребенка каковъ былъ этотъ до безконечности изнѣженный и избалованный мальчишка, въ которомъ не находилъ я ни синя пороха доброва!

Какъ ѣхать намъ до помянутаго селенія было около 8 верстъ, и все большою Лебедянскою дорогою, то, ѣдучи на линеѣ и въ самую жаркую и яркую погоду, чувствовали мы великое безпокойство от жара и пыли, которая всѣхъ насъ перечернила и подѣлала арапами. Г. Хомяковъ хотя и старался насъ угостить также сколько можно лучше, и не жалѣя ни винъ дорогихъ, ни прочаго, но пиръ сей былъ для насъ не столько веселъ, сколько скученъ. Всѣ господа не успѣли пріѣхать, какъ засѣли играть въ карты и провели въ томъ все предъобѣденное время; мы же от духоты и скуки не знали куда дѣваться. Самый обѣденный столъ былъ поздній и, за тѣснотою дома, въ раскинутой палаткѣ, производившей еще болѣе зноя от палящаго солнца. Словомъ, всѣ жаловались на духоту и жаръ несносный. Но, по счастію, послѣ обѣда не сидѣли долго, и возвратились еще довольно рано въ Богородицкъ, откуда вицъ-губернаторъ, поигравъ еще нѣсколько въ карты, и поѣхалъ от насъ съ компаніею своею опять въ Тулу. Мы же, по отъѣздѣ его, увеселялись еще музыкою и ужинали опять во дворцѣ.