Ганс Рот - Ад Восточного фронта. Дневники немецкого истребителя танков. 1941–1943

Как и везде на бесчисленных участках протянувшегося на тысячи километров Восточного фронта, и здесь немецкая оккупационная армия ведет каждодневные бои. Деревня, представляющая собой унылые хатенки, – наша «крепость», которую мы обороняем вместе с ротой пехотинцев.

1 февраля

Прошлой ночью пришлось отражать в особенности свирепую атаку красных. Имела место даже совершенно озверелая рукопашная схватка, и двое моих хороших друзей погибли.

Командир группы пехотинцев, ветеран Первой мировой и старый боец Восточного фронта, рассказывал нам о временах минувших. Эта война куда более бесчеловечная, чем двадцать пять лет назад, поскольку теперь нам противостоит куда более фанатичный противник.

Никто просто так не сдается, обе стороны сражаются до последней пули. Но самое главное для нас сейчас здесь – победить! Победить, невзирая на необъятность пространства, на чувство заброшенности, благодаря вере в свои силы – именно она, и только она дарует надежду на победу. Вряд ли есть смысл рассчитывать на поддержку соседей. Мы владеем лишь селами, а разделяющие их поля, где еженощно и ежедневно кипят ожесточенные бои, – ничейная территория.

Сейчас не существует четко определенной позиционной системы, такой, как в годы Первой мировой, потому что земля ко времени немецкого наступления окаменела от морозов.

Вследствие отсутствия непрерывной линии фронта для врага становится возможным обойти отдельные позиции и атаковать нас с тыла и на флангах. К этому следует добавить и сложность территории, пересеченной многочисленными оврагами и балками, дающие неоспоримые преимущества атакующим.

Все это требует от нас предельного нервного напряжения – что ни ночь, мы сталкиваемся с атаками из засады. Часто, в том числе и здесь, в Грязном, мы вынуждены отказываться от использования колючей проволоки в силу разбросанности деревень. Нельзя пытаться любой ценой захватить ту или иную хату, в особенности ценой ее полного разрушения, – именно эти жалкие хаты и служат нам пристанищем, убежищем от жестоких морозов. Именно поэтому их и снабжают специальными амбразурами с боков на случай внезапного проникновения врага в село.

3 февраля

Двое суток безмятежного затишья кончились. Сейчас уже нередки и взрывы ручных гранат, и пулеметные очереди, и вой мин. Правда, недолго. Позиция здесь очень неплоха, в этом Грязном вполне можно пробыть и месяц, и даже больше.

Все это было бы, конечно, очень неплохо, но не получается. Во второй половине дня прибывает замена. С приказом следующего содержания: «Подразделению охранения покинуть Грязное. Лейтенанту Хегнеру 5 февраля доложить о направлении в Яковлево».

Вот дьявольщина! [299-й противотанковый батальон] снова в роли повивальной бабки! Наше обмундирование упаковано, выступаем завтра ранним утром.

4 февраля

Изнурительный марш. На дороге стычка с партизанами. Поскольку мы солдатики со стажем, а не какие-нибудь снабженцы или желторотое пополнение, мы быстро с ними разделываемся. Ближайшая деревня горит ярким пламенем – можно погреться у огня.

5 февраля

К полудню прибываем в Яковлево. За несколько часов до этого здесь очень недурно поработала русская авиация. Все здесь продолжает гореть. Слава богу, уцелели склады продовольствия и боеприпасов. Лейтенант Хегнер доставляет новые приказы: немедленно следовать маршем и занять позиции вблизи Лучков. Вы ничего странного не заметили? Занять позиции НОЧЬЮ! Вот это да!

Веду горстку измотанных ребят в Лучки. Лица их серьезны. Чему удивляться? Они же тоже слышат звуки боя с запада. Это и есть Лучки.

6 февраля

Все шло хорошо, даже без потерь, мы расселись по окопам и траншеям. Присели с моей группой в подвале для хранения картофеля. Наверху погромыхивают разрывы, иногда чуть ближе, иногда чуть дальше. Снаряды разных калибров перепахивают твердую мерзлую землю, пласты земли размером с тарелку взлетают на несколько метров вверх. Ветераны Лучков очень хорошо понимают, что значит этот безумный концерт.

Чуть позже массы русских снова бросятся в атаку и, как это часто происходит в последние дни, снова откатятся назад под нашим оборонительным огнем. День за днем, ночь за ночью нас атакуют красные. Сильнейший огонь артиллерии сосредоточен на участке между Харьковом и Курском – идеальной точке прорыва к нашей линии войскового подвоза. Только здесь возможно начать запланированный бросок на Харьков.

Овладение этой высотой вдоль развалин Лучков – решающая операция по захвату прохода к дороге Белгород-Харьков и на Курск. Крови пролито за эту высотку немерено, и будет пролито еще больше!

7 февраля

Вот уже несколько часов земля сотрясается от страшного обстрела русских. Эскадрильи их бомбардировщиков «Мартин» [СБ] сбрасывают и сбрасывают смертоносный груз на то, что осталось от Лучков. После двух разрушительных ночных атак и трех не менее разрушительных утренних мы ожидаем четвертую волну.

К 13 часам позиция «В» на западе насчитала до 1600 разрывов разнокалиберных снарядов на высоте. Прямое попадание в штаб – все штабисты заживо похоронены под обломками. Прямое попадание и в артиллерию Вессендорфа. Труп Клеммера извлекли из-под развалин.

Вечером выдержали четвертую по счету атаку. Минометным огнем разрушено наше укрытие. Там хранились запасы горючего на случай прорыва русских танков, естественно, они воспламенились. Погибла часть имущества – один бедняга солдатик в 35-градусный мороз остался без одеяла, которым укутывался, без фляжки и без котелка. «Держись, ребятки! Только это нам остается!»

Будь проклят этот ад!

8–14 февраля

За этот период дня (и ночи) не было, чтобы русские 3–4 раза в сутки не атаковали нас. Раза четыре нам удавалось спастись в нашем жалком укрытии от ураганного огня их артиллерии. Мы все страшимся этого жуткого натиска армий большевиков, но атаки их пехотинцев-фанатиков нас не так пугают – в основном это плохо обученные солдаты, во весь рост идущие на наши позиции и гибнущие от наших пуль.

Вот если подобная атака осуществляется при поддержке тяжелых танков, это уже страшно и опасно. Плюс артобстрел и обстрел из танковых орудий. Против этих монстров мы просто-напросто бессильны. Наши противотанковые снаряды не берут их броню, просто отскакивают от нее. Эти танки совершенно спокойно, сминая все, преодолевают наши позиции. На броне, как правило, человек 10-12 солдат, карманы их набиты нашей «шоко-колой», а в руках ручные гранаты, которыми они забрасывают нашу линию обороны. Вначале мы эту шпану всерьез не принимали, но позже пришлось сойтись с ними в рукопашную. Физически сильные, гибкие, как кошки, верткие, жилистые – у них в каждом полку по роте таких, – рота носит название «Пролетарская молодая гвардия».