Патрик Форт - Зинедин Зидан. Биография

Детство Жана Фернандеса было менее притязательным. Вырванный из родного Алжира, его отец обосновался на западном берегу столицы Средиземноморья. Он был рыбаком. Как и Смаилю, ему удалось передать сыну ценность труда, прилагаемых усилий и уважения.

Фернандес живет страстью. Его дебют в профессии замечают после попадания команды в высший дивизион. Один из профильных журналов присуждает ему почетную, и только, но очень воодушевляющую награду – звание «Лучший тренер года». Он также стал самым молодым профессиональным тренером. Двое из его бывших игроков, Алан Муазан и Альбер Эмон, ставшие генеральным менеджером клуба и помощником тренера соответственно, старше его. Он – один из основателей клуба. Никто не может представить, чтобы он куда-то перешел, пусть даже на боˊльшую зарплату, чтобы он оставил то, что так терпеливо строил. «Жано», как его называют и фанаты, и родственники, и друзья, и руководство клуба, – настоящий трудоголик. Перфекционист, самоотверженный трудяга, застенчивый и не болтливый, дитя солнца и непосильного труда – молодой тренер понимает и ценит своего самого молодого игрока. Он осведомлен о его качествах, знает, как тот умеет играть. Ему также известно, что благодаря призовым в матче появление в высшем дивизионе даже на короткое время может утроить заработную плату футболиста. Он в курсе его ожиданий. Он видит, что по технике игрок превосходит всех профессионалов клуба, вместе взятых! Но он не хочет вводить его в соревнования слишком рано. Требовательные условия плотной физической борьбы, острые и порой болезненные многократные столкновения подвергли бы его тело серьезным испытаниям.

Конец чемпионата – это благоприятное время. Даже без Брюно Беллона, отправившегося в «Монпелье» после окончания сезона, но о возвращении которого ходило много слухов, команда второй год подряд избегает вылета.

В предпоследнем туре Язид впервые появляется в матче высшего дивизиона. Происходит это 20 мая 1989 года в Нанте. Он выходит на поле стадиона «Божуар» на 78-й минуте. Четверть часа на поле, удар в штангу, ничья 1:1 и красивая персональная игра – вот что навсегда останется в памяти. Начало успешное… Премия игрокам удваивается президентом клуба, который очень доволен результатом. Она превышает зарплату начинающего игрока в шесть раз.

Шесть тысяч жителей Ля Кастелян быстро узнают новости. Впервые кто-то слышит по радио имя своего ребенка или брата, друга или соседа. Странные ощущения…

Однажды вечером Рампийон шел по стоянке стадиона «Кубертен» и почувствовал, как чья-то рука опустилась на его плечо. Тихий голос произнес:

– Спасибо, мсье Рампийон!

Тренер обернулся. Перед ним стоял Смаиль Зидан. Сияющий. Его сын своим мастерством начал отвечать на вопрос, который мсье Зидан задавал себе снова и снова. Его сын – сейчас он в этом уверен – может стать профессиональным футболистом.

Зинедину Зидану 16 лет, 10 месяцев и 27 дней. Его успехи последовательны, стабильны. Он не совершал резкого прорыва; таким образом он не рискует рухнуть. Его ранняя зрелость не остается незамеченной. Его ждут, его хотят увидеть снова. Он готов.

«Я желаю стать стажером для того, чтобы однажды превратиться в профессионала». Это – известная максима игроков, пришедших обучаться в центр.

Два года спустя после приезда Язид уже не начинающий игрок, он стажер. Это означает, что его зарплата увеличивается втрое и повышается вероятность регулярной игры с профессионалами. Начиная с того матча в Нанте, а затем, спустя одиннадцать дней, в Канне, высший дивизион уже больше не фантазия, не идеал, но реальность. Отныне и навсегда он связан прежде всего с атмосферой чего-то нового, молодого и прекрасного, чудесным стадионом и воодушевлением.

Прошедший сезон запомнится первыми значительными событиями. Для Язида он завершился в деревенской дружеской обстановке турнира муниципальной Ассоциации спорта и досуга, ASLM. Эта аббревиатура – вероятно, самая узнаваемая в Каннах – объединяет работников муниципальных служб. В то июньское воскресенье Ассоциация организовала матчи, открытые для всех, кто хотел играть. Происходило это на стадионе «Сен-Касьян», недалеко от аэропорта Канны-Мандельё.

Язид и его партнеры – Малек, большой друг детства, Лоран и Амеди, – составляют несокрушимую группу. «Безумцы», как называет их Лаки, доходят в турнире до четвертьфинала.

Как и все игроки, Язид уходит со стадиона «Сен-Касьян» с подарочным набором для фондю… и неожиданной проповедью. Он не должен был принимать участие в этом турнире, тем самым подвергая себя возможной травме. Ему это дали четко понять. Его тело отныне становится рабочим инструментом; он должен его беречь, защищать, не подвергать неоправданным рискам, не нагружать его опрометчивыми манипуляциями, выходящими за рамки привычных действий. За рамки его ремесла.

Вот и еще одно доказательство того, что время друзей принадлежит прошлому.

В этом случае страх руководства «Канна» был ретроспективным, так как инциденты испортили турнир, к счастью, без физических последствий для участников. Завязалась драка, которая постепенно переместилась к открытой стойке с напитками. Члены ASLM, добровольцы, среди них мать Брюно Беллона, помогали с организацией рядом с лужайкой, где все отдыхали, разговаривали стоя или расположились для беседы на траве. Внезапно началась паника, и все забегали в разные стороны. Кто-то угрожал пистолетом.

Те, кто хочет защитить Язида, не знают ни царившей тогда атмосферы, ни о его естественной склонности реагировать на грязные действия. Это не новость. Когда он играл в детской команде, финал турнира, организованного в городе Роан, остановили из-за того, что он ударил головой агрессивного соперника… которого подстрекал к жестокому поведению его тренер, ставший впоследствии тренером женской сборной Франции! Совсем недавно в Монпелье, в матче Национального чемпионата, его выгнали с поля за такую же мстительную реакцию. Последствие: запрет на участие в любых соревнованиях в течение трех недель. Такой длительный период наталкивает Ги Лякомба на идею ввести «раздевалочный наряд вне очереди»: отныне любой игрок, получивший дисквалификацию, обязан драить раздевалку. Примерно в это же время тренер говорит Язиду фразу, звучащую немного карикатурно, зато реалистично и даже немного неприятно; касается она представления о рисках его ремесла, его мастерского гениального дриблинга, не дающего сопернику возможности забрать у него мяч:

– Если однажды тебя перестанут толкать – знай, что ты уже не так хорош, как раньше!

В Ля Бокка в начале сезона-1989/90 толчки не так заметны. Происходят они не на поле, а на воображаемой шахматной доске, по которой каждый двигает собственные пешки. Новые пешки управляются новыми руками. Муниципальные выборы приводят к изменению настроения в городе, оно уже больше не такое по-настоящему «семейное» – по крайней мере, эта «семья» раздирается ссорами и противоречиями. Футбол, на котором все более и более фокусируется внимание СМИ, источник денег и власти, уже давно стал инструментом в руках бизнесменов или политиков. Те, кто использует его общественное начало, пьянеющие от победы любой ценой и от все возрастающих бюджетов, мягко стелют финансистам, взявшимся из ниоткуда, но готовым использовать «футбольный товар», этакий особый портфель акций.