Дин Карназес - Бегущий без сна. Откровения ультрамарафонца

За полтора километра до финиша сердце начало колотиться как бешеное, но теперь от радости, а не от чрезмерной нагрузки. Меня переполнял восторг, и я понесся во весь опор.

Тротуар шел вдоль крутого берега параллельно пляжу и чуть выше него. Я разглядел вдалеке американские горки в парке аттракционов в Санта-Крус – это был конец маршрута. Я рвался к финишу, петляя между серферами с их досками и мячами для пляжного волейбола, улетевшими с площадки. Люди гикали и улюлюкали, когда я проносился мимо, но их лица виделись мне как размытые улыбающиеся пятна.

Американские горки приближались, я держал курс на них. По пляжу вдоль тротуара до самого финиша, оставив только узкий проход, выстроилась толпа болельщиков. Другие участники молча внимательно осматривали меня, когда я пробегал, и казалось, они не знают, что можно сказать человеку, который бежал два дня без перерыва.

– Как насчет аплодисментов? – сказал я, поддразнивая толпу. – Я только что прибежал из Калистоги.

И тут все натурально сошли с ума.

Когда я пробегал последний отрезок пляжа, ко мне присоединились моя семья и Гайлорд, и мы все вместе – прямо как я и хотел – пересекли финишную черту одной командой. Если бы меня видела моя сестра, я точно знаю, она бы улыбалась. Счастливее момента я и представить себе не мог.

Пробежка, которая началась в долине Напа сорок шесть часов и семнадцать минут назад, закончилась исполнением мечты. Чудесным образом я пробежал последнюю милю меньше чем за шесть минут – такую скорость мне очень сложно развить даже в более свежем состоянии. Я гордо стоял на финише и, что удивительно, даже не запыхался.

С Либби Вуд на финише

И посреди этого столпотворения мне протянули ребенка. Девочка смотрела на меня большими карими глазками и лучезарно улыбалась. Я тут же узнал Либби Вуд. Ее мама передала мне малышку на руки, и я стал качать хрупкое тельце. Врачи говорили, что она умирала, а я увидел в ней жизнь.

– Мы так благодарны за то, что вы сделали, – сказала мама Либби.

– Я так счастлив, что мы встретились здесь, это просто чудесно.

– Тим-Дин, – обратилась ко мне журналистка, – можно я попрошу вас развернуться лицом к камере?

Щелканье и блики вспышек пугали Либби, она крутилась и вырывалась из моих рук с невероятной силой.

– Она будет бегать, – объявил я, стараясь держать ее так, чтобы она могла шевелиться.

Кто-то надел мне на шею медаль, и нас продолжали фотографировать. Затем посыпались вопросы.

Вопрос: «Вы спали?»

Ответ: «Только раз, но я не особо отдохнул». (Я не стал говорить, что в это время я продолжал бежать.)

Вопрос: «Что вы ели?»

Ответ: «Все, до чего смог дотянуться».

Вопрос: «Куда вы ходили в туалет?»

Ответ: «В кусты. Я выбирал сухие, которым нужен был полив».

Вопрос: «Что помогало вам продолжать бежать?»

Ответ: «Вот эта маленькая будущая бегунья».

Я поднял Либби, она улыбалась, но продолжала пинаться. Народ засмеялся.

У Либби, как и у меня, была прекрасная семья, которая поддерживала ее на всем ее сложном пути. Все приехали в Санта-Крус: тети, дяди, бабушки и дедушка, – и мы всей толпой праздновали и веселились весь остаток дня и кричали как сумасшедшие, когда к финишу приходили участники других команд. Мы с родителями Либби пообещали друг другу встретиться здесь же через год. Давая обещание, мы искренне надеялись, что Либби сможет. Но, к сожалению, обстоятельства не позволили.

Когда солнце начало садиться и толпа постепенно расходилась, Александрия взяла меня за руку и сказала:

– Пап, теперь мы можем идти?

– Конечно, можем, дорогая.

Я был потный, грязный, давным-давно падал от усталости и мечтал только о ванной и кровати.

Затем она радостно заявила:

– Смотри, что у нас есть!

Она сжимала в руке целую стопку билетов в парк аттракционов.

Мои ноги после двухсотмильного пробега

– Где ты их взяла?

– Нам их дал доктор Шапиро.

– Ах, этот доктор Шапиро, – пробормотал я еле слышно, – что за человек.

– Что, пап?

– Я говорю… Эти американские горки – отличная идея! – Я повернулся к Джули. – Эй, мам, пойдешь с нами?

– Ты шутишь? – ответила она. – Я пойду в автодом спать.

– Где родители?

– Они спят в автодоме.

– Гайлорд?

– Он спит в автодоме.

– Ладно, дети, – оживился я, – кто последний добежит до американских горок, тот сидит сзади!

И мы втроем припустили в парк, размахивая билетами. Терять время на отдых было некогда. Один пробег на выносливость только что закончился, второй – только что начался. Как же мне это нравилось! Разве можно себе представить лучший способ провести вечер воскресенья? Это лучшее завершение таких великолепных выходных. Я – озверевший от усталости, хромающий – исключительно на адреналине бежал от одного приключения к другому, и я был самым счастливым человеком на свете.

В 7:45 на следующий день я уже сидел у себя в офисе и готовился к еженедельному совещанию в восемь утра. В моей походке была легкость, хотя в то утро я только с третьей попытки смог вытащить свое измочаленное тело из машины. К счастью, все офисы нашей компании находились на первом этаже; подняться по ступенькам мне было бы адски трудно. Чтобы полностью восстановиться после того пробега, мне понадобилось несколько месяцев, но это была приятная боль.

Тогда я работал в отделе маркетинга компании, выпускающей программное обеспечение. Ко мне подошел Рон из исследовательского отдела.

– Можешь помочь мне передвинуть столы? Ко мне в девять придет клиент.

– Конечно. – Я поднялся из-за стола, оперевшись на руки.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Ага, просто немного больно.

– Понедельник – день тяжелый?

– Можно и так сказать.

На работе следующим утром

– В мяч играл? Я пару недель назад сорвал поясницу во время игры.

– На самом деле я бегал.

– А я никак, врач запретил мне бегать, опасно для здоровья.

– Согласен. И мне тоже. Но я бросать не собираюсь.

– Как хочешь, каждому свое, – пожал он плечами.

Мы передвинули столы, и я похромал к своему. Пятнадцать минут славы были вчерашним воспоминанием. Сегодня я снова стал Дином, который сидит в кабинете дальше по коридору, вторая дверь налево. Я чувствовал триумф, пробежав такое расстояние, но речь о больших деньгах не шла. От своей основной работы я не собирался отказываться в ближайшее время.