Петр Чайковский - Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк

Воображаю, как бы засмеялся какой-нибудь чужой мне человек, читая эти строки, как бы удивился он, что можно тосковать и страдать по лакее. Но что же делать, если этот лакей был в то же время моим другом и притом столь преданным и любящим! Я поддался хандре, хотя, садясь писать Вам, хотел быть бодрым и спокойным. Может быть, скверная погода увеличивает мою тоску. Как бы то ни было, но я рад, что нахожусь в Каменке. Здесь я чувствую себя ближе к Вам и дома, а это для меня главное. По крайней мере, я имею теперь возможность сбираться с мыслями и отдыхать от суеты и толпы городской.

До свиданья, дорогая моя! Желаю Вам успеха в делах Ваших м здоровья. Поклонитесь, пожалуйста, Юлье Карловне, Пахульскому, Милочке, Саше,-всем Вашим милым сожителям.

Безгранично Вам преданный

П. Чайковский.

Браилов,

1881 г. мая 4-6. Браилов.

4 мая 1881 г.

Как я рада, что Вы наконец приехали в Каменку, мой милый, несравненный Друг. Я даже в делах как-то стала смелее; мне кажется, что уж если станет очень плохо, так Вы меня порадуете. А дела меня совсем придавили. Я не ощущаю ни обновления природы, которое всегда так люблю, ни удовольствия жизни в Браилове, который Вы знаете, как я люблю, ни наслаждения музыкою, которую я боготворю. Все мои личные, индивидуальные потребности придавлены делами, материальными заботами, волнениями от людской недобросовестности и т. п. нерадостного свойства предметами. Утомлена я так, что потеряла аппетит, и даже сон не доставляет мне отдыха. Хотелось бы ужасно вздохнуть свободнее, насладиться сколько-нибудь тем, что мне самой необходимо: природою, музыкою, спокойною беседою с Вами, мой дорогой друг, но не вижу еще и конца этого хаоса. Теперь предстоит поездка в Москву, где меня ожидают весьма тяжелые свидания и объяснения, от которых, конечно, пользы не будет никакой, а расстройство здоровья огромное. Но что делать; у кого есть одиннадцать человек детей, тому надо все терпеть и выносить на своих плечах. В моих делах ничего еще не совершилось, я все жду и надеюсь на милосердие свыше....

Вы, вероятно, знаете из газет, друг мой, о тех безобразиях, какие происходят в наших местах насчет евреев. У нас в Жмеринке это буйство происходило относительно в весьма широких размерах. Забрали пятьдесят человек и разграбили все еврейские дома, так что со второго этажа выкидывали рояль на улицу. Наши бедные браиловские евреи в большой тревоге и страхе, тем более, что власти никаких мер ограждения не принимают. Какое ужасное, тяжелое время. Счастлив тот, кто может удалиться как можно дальше от всех этих возмутительных событий....

Виновата, милый друг, я и забыла Вас поздравить с помолвкою Татьяны Львовны. Я очень сочувствую такому решению, дай бог им прожить жизнь без особенного горя, дай бог никогда не разочароваться друг в друге.

А мои проекты относительно породнения с Вами все сидят у меня. в голове и составляют предмет моих желаний, и потому еще более огорчает меня дурное состояние моих дел, потому что, конечно, Лев Васильевич совершенно вправе требовать от будущего зятя, чтобы он гарантировал ему благосостояние его дочери, а я теперь не знаю, будет ли что-нибудь у моих детей, хотя это странно сказать тому, кто владеет тысячеверстною дорогою, ведущею к одному из лучших портов России, поместьем в девять тысяч десятин земли в Каменец-Подольской губернии, роскошнейшим из всех домов Москвы, миллионною коллекциею бриллиантов и всевозможных objets d'art [предметов искусства] и проч. и проч., но тем не менее моим детям могут остаться все эти прелести, и жить будет нечем, потому что-нет у меня людей, которые даже сумели бы реализовать эти капиталы, а между тем каждый из этих предметов превосходный и в хороших руках должен быть очень выгодным. Но, например, Володя не может вести этих дел, потому что он носит имя Мекк, и его эксплоутируют, как и меня, и во всех делах не только не помогают, но подкидывают камни на каждый его шаг, потому что зависть и злоба людей невообразимы.

Ко мне пристают теперь, чтобы я не отдавала сахарный завод в аренду, представляют мне, что завод превосходный и что я могу иметь с него огромный доход, если буду вести дело сама, и тут сейчас продают-меня каждому плантатору, каждому жиду,-вот и извольте вести с ними дело.

6 мая.

Вчера я целый день не могла и дотронуться до письма к Вам, милый друг мой, так много было дела. Вчера же получила Ваше дорогое письмо. Боже мой, как мне больно, что и Вам также тяжело, Вам даже не хочется в музыке излить свое состояние! Сохрани боже, чтобы это продолжалось, пошли Вам господь успокоение, отдохновение и возможность опять творить на наслаждение и облегчение других страдальцев.

Как мне печально было читать о Вашем Алеше, я именно этого больше всего боялась для него. Но будем надеяться, милый друг мой, что это внешняя, временная огрубелость, что хорошие семена да и на хорошей почве не пропадут, что, как только он очутится опять под Вашим влиянием, все прежнее хорошее заговорит с новою силою, и Алеша превратится опять в Вашего прежнего воспитанника, с мундиром сбросится и весь наплыв грязи.

У нас погода бесчеловечная. Все дожди и нет надежды ни на что лучшее.

Я предполагаю выехать отсюда четырнадцатого в Москву и так прошу Вас рассчитывать Ваши письма, милый друг мой. После четырнадцатого прошу адресовать в Москву до 10 июня. Мне, вероятно, придется пробыть столько времени в Москве и во всех разъездах.

Будьте здоровы, дорогой мой. Пошли господь успокоение Вашей расстроенной душе, да снизойдет на Вас вдохновение, мечты и наслаждение. Всем сердцем горячо Вас любящая

Н. ф.-Мекк.

Каменка,

8 мая 1881 г.

Мы получили утешительные известия из Петербурга. Сестре гораздо лучше, и скоро она в состоянии будет предпринять поездку в Каменку.

Был обрадован бесконечно Вашим письмом, дорогая моя. Но меня беспокоит продолжающееся расстройство дел Ваших, и я спешу сообщить Вам одну идею. Имеете ли Вы понятие об Конради, отце воспитанника Модеста? Я его не люблю как человека, но он обладает положительно гениальною способностью приводить в порядок большие хозяйства. Знаете ли Вы, что на его руках находятся имения великих князей Мих[аила] Ник[олаевича], Влад[имира] Алекс[андровича], Екат[ерины] Мих[айловны], принцессы Евгении Ольденбургской, а кроме того имения князя Лопухина-Демидова, князя Васильчикова, принца Мюрата и свои собственные. Очень часто его за известное вознаграждение приглашают осмотреть хозяйство, направить и дать совет, как вести дело. Не обратитесь ли Вы к нему? Я бы очень советовал Вам это. Адрес его: Петербург, Фонтанка, 28, Герману Карловичу Конради. Сколько помнится, он не долго останется в Петербурге, но если Вы на конверте надпишете, чтобы в случае отсутствия письмо отправили по назначению, то оно, во всяком случае, дойдет до него. Я знаю, что летом он объезжает все находящиеся под его властью имения и может очень удобно побывать и в Браилове. Мне кажется, что этот человек способен оказать Вам большие услуги, но, разумеется, не даром.