Дженнифер Бернс - Айн Рэнд. Эгоизм для победителей [litres]

Едва подписав договор, она с новыми силами взялась за роман. Готова была только первая из четырёх предполагавшихся частей, озаглавленная «Питер Китинг», а также шесть дополнительных глав. Они нужны были, чтобы представить основных персонажей и намекнуть на то, как будет развиваться сюжет. Она написала о ранней жизни Говарда Рорка и Питера Китинга, обозначив их разнящиеся мировоззрения. В начале книги Рорка исключают из школы архитекторов, которую Китинг вот-вот окончит с отличием. Далее рассказывается о лёгком становлении Китинга благодаря крупному архитектурному бюро, контрастирующему с низкооплачиваемой работой Рорка как никому не нужного мастера, чьими постройками он восхищается. Рэнд тщательно переплетала карьеру Рорка и Китинга, показывая, что Китинг должен полагаться на Рорка, чтобы выполнить свои крупные заказы. Она также написала об импульсивных сексуальных отношениях Доминик и Рорка. Бо́льшую часть романа тем не менее ещё предстояло дописать.

В течение следующих 12 месяцев Рэнд спешила закончить оставшуюся часть истории. Bobbs-Merrill дало ей на работу год, и в этот раз она не стала искушать судьбу. Она истощила свои запасы уважаемых издательств в Нью-Йорке и знала, что если лишится и этого договора, то книгу не издадут никогда. К общему стрессу добавлялось ещё и то, что она несла основную финансовую ношу в их семье. Как и многие во время Великой депрессии, Фрэнк не мог найти постоянную работу. Он перебивался случайными заработками и однажды даже был продавцом в табачной лавке, но его дохода никогда не хватало на поддержание семьи. Но и аванса в тысячу долларов Рэнд было мало, и поэтому по выходным она продолжала работать в Paramount. Стресс был весьма ощутим. Проводя время то за книгой, то за вычиткой для Paramount, она фактически работала нон-стоп.

Теперь Рэнд жила в двух измерениях. В «Источнике» Рорк продолжал продвигаться по ступеням своей негладкой карьеры и отказываться от компромиссов с клиентами, в то время как к успеху Китинга добавилась женитьба на Доминик, дочери основателя фирмы, в которой он работал. Главный злодей, Эллсворт Тухи, которому посвящён второй раздел, медленно обвивал свои коллективистские щупальца вокруг газеты Винанда. Сам Гейл Винанд разочаровался в своей медиаимперии, отбил Доминик у Питера и подружился с Рорком. В реальном мире Рэнд работала немыслимое количество часов, чтобы уложиться в срок. Её рекорд, как она рассказывала Огдену, был поток вдохновения, длившийся с 16:00 до 13:00 следующего дня [176]. По воскресным вечерам она позволяла себе немного отдохнуть, регулярно заезжая в офис Изабель Патерсон в New York Herald Tribune, чтобы помочь ей вычитывать материал для колонки. Патерсон также пыталась закончить работу над своей книгой «Бог из машины». Они с Рэнд по-дружески подначивали друг друга, чтобы выяснить, кто справится первой. Их шутки о таком соревновании проливали свет на то, насколько глубоко они были погружены в созидательный процесс. Работая вместе, они свободно обменивались идеями и источниками вдохновения.

С горящими от новых идей глазами Рэнд по мере написания своего романа выходила из пассивной роли слушательницы и начинала делиться своими мыслями относительно этики. Патерсон вступала с ней в соперничество, ставя под сомнение утверждение Рэнд о том, что в первую очередь нужно действовать в своих интересах. Для Патерсон камнем преткновения была семья. Родители прежде всего должны думать о детях, а не о себе, разве не так? Об этом она однажды спросила Рэнд, которая без промедления ответила: «Если у ребёнка нет никого, кроме одного родителя, а ситуация такова, что тому нужно пожертвовать собой и умереть, как долго ребёнок после этого сможет прожить?» По воспоминаниям Рэнд, «[Патерсон] довольно ахнула, будто внутри у неё зажглась электрическая лампочка. Она сказала мне: «Конечно же, вот и ответ». Последняя часть головоломки нашла своё место, и теперь её удалось убедить» [177]. Патерсон спросила, может ли она отразить этот разговор в своей книге, и Рэнд с радостью разрешила ей.

К 1943 г. Рэнд завершила последние главы своего романа. В это время она внесла первые крупные изменения, отражавшие её недавнее духовное развитие. Заключительная часть книги, названная в честь её героя, предполагалась для триумфа Рорка. Воплощая в жизнь решение, пришедшее к ней несколькими годами ранее, Рэнд написала о проектировании Рорком общественного жилья под названием «Кортланд для Китинга». Это был простой обмен. Рорка интересовала проблема недорогого жилья, но он знал, что такой проект ему никогда не дадут. Он соглашается позволить Китингу использовать свои чертежи, но с одним условием: здание нужно построить в строгом соответствии с чертежами. Но Кортланд – проект правительственный, и многие имеют право вносить в него свои правки. Построенное здание становится помесью дизайна Рорка и дополнений нескольких других архитекторов. Ошарашенный таким компромиссом, Рорк ночью подрывает здание. В вихре противоречий Доминик встаёт на его сторону, готовая наконец открыто любить его.

После этого Рэнд задействовала свой проверенный сюжетный ход – суд, на котором читателю преподносятся критические суждения. Изначально она хотела, чтобы Рорка в финале защищал специально вызванный для дела Кортланд уважаемый отставной адвокат. Теперь, приближаясь к завершению романа, она решила, что Рорк будет представлять себя в суде сам. Подобный голливудский сценарный ход добавил в основном довольно реалистичному повествованию нотку неправдоподобности. Однако речь Рорка стала важным моментом для вновь обретённого восхищения Рэнд среднестатистическим американцем. Среди отобранных присяжных, которые будут судить Рорка, были как «мышцы», так и «мозги»: «два директора промышленных концернов, два инженера, математик, водитель грузовика, каменщик, электрик, садовник и трое фабричных рабочих». Несмотря на то что несколько присяжных представляли собой людей исключительных достижений, большинство – безвестные рабочие. Написав о том, что Рорк выбрал тех, у кого были «самые чёрствые лица» [178], Рэнд даёт нам понять, что это труженики, повидавшие жизнь. Если присяжные примут аргументацию Рорка, они продемонстрируют своё умение признавать и вознаграждать гения внутри обычного человека.

Однако сначала присяжным предстояло ознакомиться с философией жизни Рэнд. Рорк начинает с исторического экскурса о том, что все важные достижения происходили благодаря творцам, опережавшим своё время. Как и Рэнд в своём «Манифесте», Рорк объясняет суду, что творчество неразрывно связано с индивидуализмом: «Творческие способности нельзя дать или получить, поделиться ими или позаимствовать. Они принадлежат одному конкретному человеку». Он помещает вмешательство правительства в его проект в рамки глобальной борьбы коллективизма против индивидуализма и повторяет идею Рэнд о том, что добро исходит от независимости, а зло – от зависимости. В пределах этой системы личное решение Рорка имеет больший вес, чем права правительства, будущих жильцов или каких-либо других вовлечённых сторон, потому что «целостность творческой работы человека гораздо важнее любых благотворительных проектов».