Элис Винтен - На передовой закона. Истории полицейского о том, какова цена вашей безопасности

– Сегодня ты надзиратель? – спрашиваю я Тони, возвращая ему телефон.

– Это расплата за мои грехи, – отвечает он, кивая в сторону «аквариума», где сидят сержанты.

Мое настроение слегка поднимается при мысли о хорошей компании, но затем резко падает, когда я узнаю, кто из сержантов сегодня дежурит. Обычно в ночную смену в изоляторе их дежурит четверо. Я смотрю на сержантов, мысленно сопоставляю их лица с именами, обращаю внимание на номера на погонах и стараюсь не вздыхать, как наглый подросток, когда узнаю сержанта Дебдена. Работать надзирателем в пятницу вечером не так уж плохо – гораздо хуже работать надзирателем в пятницу вечером под руководством сержанта-придурка. Да, это гораздо хуже. Я вежливо ему улыбаюсь и планирую держаться от него подальше.

Вечерняя смена, с 14 до 22, самая оживленная. А сегодня у нас в изоляторе несколько задержанных, которых нужно регулярно проверять.

Комната надзирателей совсем маленькая и расположена прямо в центре изолятора. Три из четырех ее стен стеклянные, поэтому ее и называют аквариумом. Здесь одна смена передает дела другой: сообщает наиболее важные данные о задержанных и докладывает об инцидентах, которые произошли. Мы дежурим с 14:00 до 22:00 – самое оживленное время.

– Слушайте внимательно, ребята, – говорит один из сержантов, дежуривших в утреннюю смену.

Тони закрывает дверь «аквариума», и гомон задержанных сразу становится приглушенным. В этом маленьком помещении находятся двенадцать человек, большинство из которых непринужденно прислонились к столам, комодам и полкам с документами. На собрании присутствуют два сержанта и три стажера из утренней смены, четыре сержанта из нашей, надзиратель, я и Тони. Сержант, передающий нам дела, стоит перед большой белой доской, на которой написаны имена задержанных и номера камер, где они находятся. Еще там указана разная дополнительная информация: проблемы со здоровьем, опасность для надзирателей и причина ареста. Как обычно, на доске полно кривых букв, неразборчивых пометок и красных предупреждающих знаков. Практически у каждого задержанного есть проблемы со здоровьем, связанные с употреблением алкоголя или наркотиков. Многие ведут себя агрессивно.

– Итак, – продолжает сержант, – на данный момент у нас семь задержанных, включая женщину в Ж3 и двух подростков в МД1 и МД2.

Он делает паузу и просматривает записи. Девушка-стажер из утренней смены широко зевает. Мне завидно, что ее смена уже завершилась.

– Я буду говорить только о тех, кто требует отдельного внимания, – продолжает сержант. – Троим необходим контроль каждые пятнадцать минут. Мистер Трангмир из М3 – алкоголик-диабетик, а это сложное сочетание.

В комнате раздается смешок.

– Он оказался здесь за публичное распитие спиртных напитков, но в камере ведет себя тихо. Его нужно регулярно проверять из-за проблем со здоровьем. В М7 находится мистер Браун, у него психическое расстройство и суицидальные наклонности – думаю, тут все ясно. В МД1 содержится Адам Лейси. Я уверен, вы все слышали о нем, это один из известнейших грабителей в округе. На воле со своими дружками он смелый, а в камере рыдает, как младенец. Ему всего тринадцать, поэтому его тоже нужно контролировать на всякий случай.

Я все время хожу от одного задержанного к другому: это люди с зависимостями или суицидальными склонностями, и постоянно приходится контролировать их состояние.

Я открываю блокнот и делаю пометки о Трангмире, Брауне и Лейси. Мне, как надзирателю, придется проверять их состояние каждые пятнадцать минут. Это означает, что я не просто буду бросать на них взгляд через щелку, а поднимать их, наблюдать за движениями и задавать им вопросы. В прошлом в изоляторах временного содержания умирало очень много наркоманов и алкоголиков, и мы не можем позволить им долго оставаться без контроля. Из-за необходимости проверять алкоголиков, наркоманов и задержанных с суицидальными наклонностями мне придется все время быть на ногах. На самом деле так даже лучше. Нет ничего хуже нудной смены в изоляторе.

Все начинают беспокойно ерзать, когда сержант приближается к концу своего доклада.

– Подождите, ребята, я должен сказать кое-что еще, – сержант вытирает пот со лба и бросает взгляд на доску, вероятно, желая вспомнить, что он хотел добавить. – Ах да, М10. Мистер Диксон.

Тони издает громкий стон.

– Похоже, ты уже знаком с ним, Тони?

– Этот парень только зря место занимает, – фыркает он.

– В общем, да, – продолжает сержант. – Диксон крайне агрессивен и известен нападениями на полицейских. Хуже всего то, что он нападает исключительно на женщин.

Я чувствую, что у меня желудок сводит от страха.

– Я не хочу, чтобы кто-то из женщин разговаривал с ним один на один, и абсолютно никто не должен открывать дверь его камеры без подмоги. Все ясно?

В комнате раздался гул одобрения.

– Ладно, леди и джентльмены, мы пошли.

После этих слов сержанты передают эстафетную палочку нашей смене, и те, чья смена уже завершилась, направляются к двери. Мне на ладонь кладут связку толстых ключей от камер, и я сжимаю пальцами крепкий нож для рыбы, на кольце которого держатся все ключи. Ярко-желтый цвет пластика свидетельствует о его важности. Это складной нож, и вы не порежете им руку, но он придется кстати, если возникнет необходимость перерезать петлю на шее заключенного, решившего покончить с собой. Такой нож должен быть на каждой связке. Сами ключи выглядят именно так, как вы их себе представляете: длинные, старомодные, из темного металла и с крупной резьбой. Стажеры, чья смена завершилась, выходят из комнаты, чтобы вдохнуть наконец чистый воздух внешнего мира. Тем временем я убираю ключи в глубокие карманы полицейских брюк.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

 Административная единица: 32 боро и Сити образуют Лондон.