Дуайт Эйзенхауэр - Крестовый поход в Европу

Если бы ни один из этих трех дней не оказался приемлемым с точки зрения метеорологических условий, то последствия для нас были бы очень тяжелыми. Внезапность всей операции была бы потеряна. Войска первого эшелона десанта выгрузились бы с судов и были бы остановлены в районах сосредоточения, а в это время стали бы прибывать последующие волны десанта. Сложные графики передвижения войск и техники пришлось бы выбросить за ненадобностью. Упал бы моральный дух людей. Очевидных благоприятных условий пришлось бы ждать по меньшей мере четырнадцать, а то и все двадцать восемь суток. За это время воодушевление у более чем 2 млн. человек исчезло бы. Период хорошей погоды для всей кампании на этом ТВД еще больше сократился бы, а оборона противника еще больше усилилась бы. Очень скоро в Англии и США поняли бы, что произошло какое-то несчастье, и трудно было предвидеть возможные последствия вызванного таким ходом событий общего уныния. Наконец, постоянно беспокоила смутная тревога, что немцы устанавливают на французском побережье новое эффективное оружие. Каково будет его воздействие на наши переполненные гавани, особенно в Плимуте и Портсмуте, мы не могли предвидеть даже в общих чертах.

Это был напряженный период, еще больше осложнявшийся тем обстоятельством, что на один из факторов, который мог привести нас к полной катастрофе, мы были не в состоянии воздействовать. Как-то солдаты заметили, что погода всегда нейтральна. Нет более неверного утверждения. Плохая погода всегда является противником той стороны, которая собирается предпринять операцию только при благоприятных метеорологических условиях, или той стороны, которая обладает таким большим преимуществом, как сильная авиация, эффективность которой зависит от погоды. Если действительно будет постоянно плохая погода, нацистам ничего больше не потребуется для обороны побережья Нормандии.

Особенно трудно было решить вопрос, связанный с выброской воздушного десанта на полуостров Котантен. Десантирование с моря на восточном побережье этого полуострова, на участке под кодовым наименованием «Юта», было включено в общий план операции в силу моего убеждения, которое совпало с мнением Брэдли, что без этого будет трудно или почти невозможно быстро захватить Шербур. Если мы быстро не овладеем Шербуром, то противник может воспользоваться возможностью молотить нас на узком плацдарме с таким успехом, что сорвет всю нашу операцию. По нашему мнению, быстрый и полный успех на плацдарме «Юта» являлся предпосылкой к реальному успеху всей кампании.

Единственный доступный для десантирования участок на побережье полуострова Котантен был все же трудным. Сразу за берегом начиналась широкая лагуна, на которой было построено несколько узких насыпных дорог, ведущих в глубину полуострова. Если противник будет прочно удерживать в своих руках эти дороги, то наши высадившиеся войска окажутся в ловушке и в конечном счете будут уничтожены вражеским огнем.

Чтобы предотвратить это, мы планировали выбросить две дивизии американских парашютистов в глубине полуострова, напротив плацдарма «Юта», с основной задачей захватить и удержать за собой эти важные дороги. Местность была исключительно непригодной для воздушно-десантных операций. Повсюду многочисленные мощные живые изгороди. Берег был усеян зенитными орудиями, сквозь огонь которых должны были пролетать уязвимые транспортные самолеты и планеры. Кроме того, в этом районе находились подвижные части противника, которые попытаются нейтрализовать наших парашютистов и планеристов до того, как те сумеют сосредоточиться и начать боевые действия.

Весь этот план подвергался длительным обсуждениям с самого начала, когда он был предложен, однако генерал Брэдли и генерал-майор Мэттью Риджуэй, наш старший американский офицер от воздушно-десантных войск, всегда решительно поддерживали меня, заявляя о необходимости и осуществимости этой операции. Вскоре эта операция была включена в общий план, и я полагал, что вопрос решен, однако в будущем ему предстояло снова всплыть в самой острой форме перед днем «Д».

Штабы, детально разрабатывавшие план операции и координировавшие все наши усилия, разумеется, работали в постоянном контакте с многочисленными ведомствами в Лондоне и Вашингтоне. Во время подготовительного периода из Вашингтона бесконечным потоком прибывали в наш штаб офицеры, чтобы дать информацию о наличии необходимых нам предметов боевого снабжения, подтвердить сроки их отправки морем, обсудить планы доставки пополнений в личном составе и т. д.

Один из главных помощников генерала Сомервелла, генерал-майор Лерой Лютее, оставался с нами в Англии в течение нескольких недель, обеспечивая на всех этапах поступление непрерывного потока военных материалов и боевой техники от заводов в Соединенных Штатах до самого фронта. У нас проходили совещания с такими людьми, как Иден и Бевин из английского кабинета, Стимсон и Стеттиниус из Вашингтона, Вайнант Гарриман и Биддл — американские представители в Лондоне — и генерал де Голль, который для этой цели специально прибыл из Африки. На этих совещаниях рассматривались самые различные вопросы, в том числе и вопросы будущего планирования, контроля над районами, в которых мы собирались действовать, и управления Германией и Австрией, когда мы дойдем до этих стран.

В течение всего этого периода у меня были частые и полезные контакты с премьер-министром Черчиллем. Он проявлял живой интерес к каждому важному вопросу и часто выручал нас, когда требовалось получить дополнительную помощь со стороны и без того перегруженных английских гражданских ведомств.

Поездки в Чекере всегда были связаны с решением в первую очередь деловых вопросов. Однако сельская местность была настолько приятна и спокойна, что возможность иногда побродить часок по тихим полям и лесам приносила истинное успокоение. В свое время Чекере занимал Кромвель. Все здесь представляло исторический интерес — окружающая обстановка, архитектура, меблировка.

Обычно премьер-министр просил гостей прибыть к концу второй половины дня. За обедом следовал короткий кинофильм, и затем, примерно в половине одиннадцатого вечера, начиналось деловое совещание. Иногда эти совещания продолжались до трех часов утра. Почти всегда при этом присутствовали Идеи и один или несколько членов комитета начальников штабов. Через каждые несколько часов из лондонской штаб-квартиры поступали оперативные донесения, и Черчилль всегда участвовал в формулировании указаний даже по сугубо военным вопросам.

Как и в большинстве других английских домов, в Чекерсе имелась книга записи гостей, в которой каждый гость должен был поставить свою подпись. Однажды во время поездки на южное побережье я заскочил в Чекере на несколько минут, чтобы увидеться с Черчиллем. Поговорив с ним, я быстро направился к выходу и, уже садясь в машину, увидел слугу. "Сэр, вы забыли расписаться в книге", — сказал он, и его торжественный тон означал, что ему трудно найти оправдание моей оплошности. Я тут же исправил свой промах.