Николай Непомнящий - 100 великих феноменов

Врачебная комиссия самым тщательным образом обследовала Мухина, просветила икс-лучами, но никаких не известных науке изменений в организме не нашла. На просьбу «подняться в воздух», которую, краснея от неловкости положения, высказал доктор Федяевский, Мухин ответил, что запросто летать не умеет. «В тот раз я был здорово напуган при пожаре-то, и теперь, чтобы полететь, нужно, чтобы рядом был огонь», — занёс слова Мухина в протокол секретарь комиссии. Пришлось звать слесаря с паяльной лампой. Когда пламя загудело в непосредственной близости от Человека-Аэростата, тот и в самом деле взлетел — и вылетел из окна госпиталя, где проводилось обследование. Окно вело в сад, потому свидетелей не оказалось, но слесарь с перепугу уронил лампу, что чуть было не привело к большому пожару.

Нашли Мухина в сорока саженях от управы — тот преспокойно сидел в малиннике и ел ягоды.

Губернатор оказался в положении «хуже губернаторского». Сообщать в Петроград? Но как-то это несерьёзно, летающий безногий инвалид цирка. А вдруг он больше не полетит? А если и полетит, то что?

Он решил, что вестником пристало быть начальнику жандармского управления. Шифрованная депеша ушла в соответствующую инстанцию. В ожидании ответа цирку было позволено продолжить представление.

Само испытание во врачебной управе в полном секрете сохранить, конечно, не удалось. Опять пошли слухи: о прозрачной верёвке, которую-де обнаружили во время обследования, о некой железе, которую молва помещала в самые неожиданные места. Говорили даже, что Человек-Аэростат попросту отказался обследоваться и через окно улетел в цирк.

Аншлаг держался неделю за неделей! А Петроград с ответом не спешил. Директор же предупредил, что цирк собирается покинуть Воронеж. Причиною тому, помимо прочего, было заявление Мухина, что он теряет «летательную силу». Действительно, последние дни он редко поднимался выше трёх аршин, а иногда и двух. Наконец наступил вечер, когда номер пришлось отменить. Чтобы успокоить разгневанную публику, дирекция вернула деньги за билеты. После этого отъезд стал неминуем — сами по себе собачки и борцы сборов не давали. Как раз подоспел и ответ из столицы, в котором жандармскому управлению рекомендовалось заняться работой и не смешить людей. Губернатор порадовался собственной предусмотрительности.

А Владимир Мухин перебрался в Киев. За время выступлений он скопил-таки некую сумму и собрался жениться. Невеста, родом из Киева, была из семьи часовых мастеров и обещала пристроить жениха и его капитал к этому делу.

После отъезда цирка горожане ещё долго рассуждали о феномене Человека-Аэростата. Доктор Федяевский считал, что ряд причин — контузия, ампутация ног, сильное нервическое состояние во время пожара включили у Мухина некий компенсационный механизм.

Левитация была известна ещё халдейским магам, некоторые считают, что и сейчас на Востоке есть люди, владеющие искусством полёта. Со временем эта сила истощилась, и Мухин потерял свою феноменальную способность. Впрочем, чиновник, который выяснял обстоятельства для губернаторши, говорил, что никуда способности не исчезли. Просто Ланье решил, что ему нужен благовидный предлог, чтобы покинуть город и избавить Мухина от столичных учёных светил. Глядишь, весною в Киеве вновь объявится цирк с Человеком-Аэростатом.

Но весной 1917 года началось совсем другое представление…

Иллюзионисты издавна забавляли публику эффектными номерами: глотанием огня, шпаг и другими действиями, которые нормальный человек не способен произвести без ущерба для своего здоровья. Зрители, конечно, всегда догадывались, что их ловко надувают, но зрелище получалось впечатляющим и убедительным. Однако все цирковые манипуляции факиров с факелами и шпагами — это детская забава по сравнению с поразительными способностями, которые один иностранец демонстрировал публике в Швейцарии в послевоенные годы. Зрители как заворожённые наблюдали за происходившим на сцене, а врачи пребывали в полной растерянности, потому что они не могли объяснить, в чём тут дело. Арнольд Геррит Йоханнес Хенскес из Нидерландов, выступавший на эстраде под псевдонимом Мирин Даджо, демонстрировал перед публикой свою невероятную неуязвимость.

31 мая 1947 года в Цюрихе собрались врачи из кантональной больницы и десятки студентов-медиков, чтобы присутствовать при сенсационном эксперименте. Директор театра-варьете Ханс Хуберт устроил встречу медицинского персонала клиники с загадочным артистом, который согласился показать компетентным зрителям свои выдающиеся способности. В помещении клиники, в двух шагах от собравшейся публики, ассистенты втыкали в спину Хенскеса рапиру длиной 80 сантиметров и диаметром 7 миллиметров. Профессора, преподаватели, врачи и студенты-медики наблюдали необычный «спектакль» с нескрываемым изумлением. Перед ними стоял обнажённый по пояс худощавый мужчина с бородкой, и на уровне почек в его тело воткнули рапиру, которая прошла насквозь через важные внутренние органы. Было хорошо видно, как остриё рапиры торчит из его груди. Кровотечение при этом практически отсутствовало, и боли голландец, по-видимому, не чувствовал.

Руководитель клиники профессор Альберт Бруннер заподозрил, что им показали искусно выполненный цирковой трюк, и попросил провести эксперимент под контролем рентгеновского аппарата. Почтеннейшая публика во главе с профессором Бруннером перешла в рентгенологическое отделение клиники, где были продолжены опыты с рапирой. Рентгенолог, дрожа от волнения, сделал несколько снимков, которые совершенно отчётливо показали, что холодное оружие действительно находилось в грудной клетке «иллюзиониста». Врачи не верили собственным глазам.

На следующий день швейцарские газеты писали о медицинской сенсации. Рапира была не стерильная, она проткнула насквозь почки, желудок, печень и брюшину, но не оставила никаких заметных повреждений, не внесла инфекцию. Никому не известный голландец за один день прославился на всю страну.

3 июня 1947 года в Цюрихе в театре-варьете состоялось новое представление, главным аттракционом которого стал Мирин Даджо. Газетные публикации сделали своё дело — публика ломилась в театр. Перед кассой выстраивались длинные очереди, все хотели своими глазами увидеть, что вытворяет со своим телом неуязвимый человек. Мирин старался удовлетворить любопытство толпы. С удивлением и недоверием зрители наблюдали, как ему вбивают острые кинжалы в бицепсы, пробивают шпагами грудь, живот, втыкают рапиру в поясницу…

Зрелище было страшное, но не кровавое — кровь почему-то не текла. Публика вопила от восторга, а одна дама от волнения упала в обморок. Но представление на этом не закончилось — главное ещё было впереди. Помощники проткнули Мирина тремя рапирами сразу. Это было не обычное, а специальное оружие — лёгкие, пустотелые внутри рапиры с отвинчивающимися кончиками. Через рукоятки рапир маленькие насосы закачивали внутрь воду, и потом из кончиков всех трёх рапир, торчавших из тела, высокими струями били фонтанчики воды. Спокойное лицо артиста ни разу не сморщилось от боли, нечеловеческие пытки он, очевидно, переносил очень легко.