Варлам Шаламов - Воспоминания

Поэзия — это особый мир, находящийся дальше от художественной прозы, чем, например, [статья] от истории.

Проза — это одно, поэзия — это совсем другое. Эти центры и в мозгу располагаются в разных местах. Стихи рождаются по другим законам — не тогда и не там, где проза. В поэме Вашей не было стихов.

Конечно, отдавать свои вещи в руки профана я не захотел. Я сказал Вам, что за границу я не дам ничего — это не мои пути, какой я есть, каким пробыл в лагере.

Я пробыл там четырнадцать лет, потом — Солженицыну?.. Колыма была сталинским лагерем уничтожения, и все ее особенности я скажу сам. Я никогда не мог представить, что может быть после XX съезда партии человек, который собирает [воспоминания] в личных целях… Главный опыт, которым я живу 67 лет, опыт этот — «не учи ближнего своего».

О работе пророка я тогда же Вам говорил, что «денег тут брать нельзя» — ни в какой форме, ни в подарок, ни за <���слово>.

Я считаю себя обязанным не Богу, а совести и не нарушу своего слова, несмотря на особые выстрелы пиротехнического характера.

Я не историк. Свои сборники почитаю ответом. Я не умер, для меня честнее рассказы, стихотворения… Я буду художником. Мне дорога форма вещи, содержание, понятое через форму.

Вы никогда ничего не получите.

И еще одна претензия есть к Вам, как к представителю прогрессивного человечества, от имени которого Вы так денно и ношно кричите о религии громко: «Я верю в Бога! Я религиозный человек!» Это просто бессовестно. Как-нибудь тише все это надо Вам…

Я, разумеется, Вас не учу, мне кажется, что Вы так громко кричите о религии, потому что это будит внимание к Вам и выйдет у Вас <���заработанный> результат.

Кстати — это еще не все в жизни.

Я знаю точно — Пастернак был жертвой холодной войны, Вы — ее орудием.

«Вы моя совесть». [82]Разум. Я все это считаю бредом. Я не могу быть ничьей совестью, кроме своей.

1972–1974 годы

Пастернак был поэт мирового значения, и ставить его на один уровень с Солженицыным нельзя. Конечно, если кто-нибудь из них (Пастернак, Солженицын) заслужил, выбегал, выкричал эту премию — то это, конечно, Солженицын.

Издевательство над русской литературой было допущено вполне сознательно. Кто там разберет в переводе — Шекспир это или нуль. Так важен тут момент чужого языка.

1974 г.

Впервые: Стихотворения. М. 1988.

В рукописи пропущено.

Впервые: Юность, 1987. № 11,12.

Дальтон-план — бригадная система организации учебного процесса, разработанная Е. Паркгерот в г. Дальтоне (США). (Здесь и далее — примечания И. П. Сиротинской.)

Весьма удовлетворительно (тогда была трехбалльная система оценок — вуд, уд, неуд).

Валленрод Конрад — гроссмейстер Тевтонского ордена в 1391–1393 гг., по легенде — литвин. Орден в это время вел войну с Литвой.

РАНИОН — Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук.

Коммунистическая академия (1918–1923 — Социалистическая академия) просуществовала до 1936 года.

Шаламов распространял отпечатанное подпольно «завещание» В. И. Ленина — «Письмо к съезду». Был осужден как «социально опасный элемент» на 3 года лагерей. Срок отбывал в Вишере, на Северном Урале.

«Петиционной кампанией» Шаламов называет неоднократные выступления оппозиции с внутрипартийными заявлениями и платформами.

Впервые: «Вишера», антироман. М: Книга. 1989.

СОЭ — социально опасный элемент.

ОРС — отдел рабочего снабжения.

В 1932–1937 гг. Шаламов работал в журналах «За ударничество», «За овладение техникой», «За промышленные кадры».

Хотя следствие по делу Шаламова велось по 58-й статье, он был осуждён Особым совещанием при НКВД СССР на 5 лет заключения в исправительно-трудовых лагерях по литеру КРТД (контрреволюционная троцкистская деятельность). Протокол ОСО при НКВД СССР от 2 июня 1937 г.

До конца жизни В. Шаламов любил читать эти стихи, глубоко созвучные его ощущению предназначения своего дара, своей жизни.

Впервые: «Знамя», 1993, № 4.

Гродзенский Яков Давидович — знакомый Шаламова, также репрессированный в 30-е годы, отбывал срок заключения в лагерях Воркуты.

Декретом СНК от 23 марта 1923 г. судьям предписывалось указывать, подлежит осужденный «более строгой или менее строгой изоляции».

В декабре 1938 г. Шаламов был арестован по «делу юристов». Сидел в магаданской тюрьме. Дело сфальсифицировать не удалось. Был выпущен из тюрьмы и отправлен в магаданский пересыльный лагерь, в тифозный карантин, где находился до апреля 1939 г. Это описано им в рассказах «Дело юристов» и «Тифозный карантин».

ЛФТ — легкий физический труд.

С августа 1937 г. по декабрь 1938 г. Шаламов работал в забоях золотого прииска «Партизан».

То есть во время лежания в больнице.

СПО — секретно-политический отдел

В декабре 1938 г. Шаламов был арестован по «делу юристов». Сидел в магаданской тюрьме. Дело сфальсифицировать не удалось. Был выпущен из тюрьмы и отправлен в магаданский пересыльный лагерь, в тифозный карантин, где находился до апреля 1939 г. Это описано им в рассказах «Дело юристов» и «Тифозный карантин».

В лагерях Иванами Ивановичами называли интеллигентов.

ОЛП — отдельный лагерный пункт.

УРЧ — учетно-распределительная часть.

На Черном озере Шаламов работал с апреля 1939 г. по август 1940 г., был кипятильщиком, помощником топографа.

С августа 1940 г. по декабрь 1942 г. Шаламов работал в угольных забоях на Кадыкчане и Аркагале.

Имеется в виду белый американский хлеб.

«За систематическое невыполнение норм выработки» Шаламов в декабре 1942 г. был отправлен с этапом из Нексикана в штрафную зону Джелгала, где он работал на прииске на обших работах до мая 1943 г.