Всеволод Иванов - Московские тетради (Дневники 1942-1943)

Ночью выпал снег, но к полудню обветрило и тротуары высохли. В небе клочковатые, серые тучи с серебряными краями, за которыми просвечивает пронзительно-голубое небо. Лед на Москве-реке прошел, и вода вполне весеннего глиняного цвета. От сей весенней природы, что ли, болит тупо голова…

14 апреля. Среда

Продолжаем продавать вещи. Чайный сервиз, тарелки, подарки, когда-то сделанные друзьями… […]

15 апреля. Четверг

Статья о «Лермонтове» П.Кончаловского для «Литературы и искусства».

Вечером — у Н.А.Пешковой. Леонов — поучающий даже тому, как надо писать картины. Н.А. кокетничает с ним, а он обиделся на то, что Тамара сказала, что к писателям могут ходить «изливать душу и жаждать поучения» только дураки.

16 апреля. Пятница

[…] Вечером пришел генерал Татарченко, очень наблюдательный и умный… После двух рюмок коньяка, привезенного Тамарой из Узбекистана, генерал поведал нам свою «теорию резонанса», по которой выходит, что художник создает, а публика, видите ли, резонирует. На это я возразил ему, что с подобным же успехом можно сравнить искусство с электрической лампочкой — лампочка светит, а я вижу все при свете ея. Он обиделся.

Зашел Л.Никулин, взял книжки о войне 12-го года — пишет пьесу про Багратиона. Ему все хочется попасть на глаза Хозяину — то он за Салтыкова, то за Порт-Артур, а теперь Багратион. Книги тем не менее я ему дал.

17 апреля. Суббота

Статья в «Правде» о перемене курса немецкой политики, то, о чем Л.Никулин говорил недели две, кажется, назад. Живучи, сволочи! И хитры.

Ночью позвонил Анисимов, мой комиссар из Ташкента. Оба мы обрадовались друг другу. Он приедет завтра. Работает он теперь в Промысловом Управлении Погранвойск — водоемы, охота и все прочее. Я прямо задрожал, обрадовавшись возможности поехать на охоту. Он сказал — «я сегодня уезжаю, так как, говорят, щука идет».

Вчера генерал Татарченко сказал: «Через месяц-полтора выяснится направление удара — или немецкое, или наше. А до этого сказать ничего нельзя». […]

Вчера вечером смотрел фильм английский «Победа в пустыне». Плохо. Наш «Сталинград» не ахти что, но все же лучше. Но здесь любопытно другое показ фильма, а главное — благожелательная рецензия в «Правде» и «Известиях» одновременно. Не показывает ли это, что англичане еще что-нибудь предпримут кроме Туниса. И не потому ли торопятся немцы наступать на юге, чтобы сорвать выступление англичан?

19 апреля. Понедельник

Переписал вторую главу «Сокровища Александра Македонского». […]

Москва усиленно готовится к ПВХО. Милиционеры надели противогазы.

24 апреля. Суббота

Писал роман, статьи для радио, рассказ «Восьмушка» в «Гудок». Дни светлые, теплые. Разрешено ходить по городу, но сижу дома… Вчера собрались «Серапионы» — Федин, Груздев, Зощенко, Никитин, похожий на тайного советника, разорившегося вконец. Зощенко рассказывал, как получил в прошлую войну ордена. […] Подвыпив, стал говорить нам: «Господа!» Груздев сидел умиленный тем, что «Серапионы» живы. Федин — красовался. Я как всегда говорил вещи, которых все пугались. Словом — былое воскресло.

В воздухе войны чувствуется напряжение. Наши что-то бормочут об эстонцах — латышах, бомбят северные немецкие города, союзники тоже, видимо, к чему-то готовятся: на Кубани, говорят, идут небывалые воздушные бои. А на Спасской башне вызолотили ободья и стрелки часов, покрасили Дом Обороны и тротуары по краям размалевали белыми полосами. Опять слухи о газовой войне — на улице в соответствующих костюмах табачного цвета упражнялись дегазаторы. Москва чистенькая, просторная, красивая.

И очень хочется к морю.

25 апреля. Воскресенье

В первый день Пасхи умер В.И.Немирович-Данченко.

Вышла «Литература и искусство» с ругательной статьей о «Пушкине» последней постановке Владимира Ивановича. Напечатаны статьи Федина и Груздева. Моя хвалебная статья о «Пушкине» отвергнута редакцией.

27 апреля. Вторник

[…] Вчера написал две статейки для радио, сегодня — три. Это в первомайский парад.

…Похоронили Немировича. Над фасадом театра овальный портрет его в виде тех овальных медальонов, которые вставлены у него в кабинете в шкафы, где хранится переписка. Пять красных флагов с крепом — и все. Ветрено, ветер закрутил флаги на палки. Люди почти прильнули к газетам, читают ноту полякам. Провожало мало народу.

7 мая. Пятница

[…] Написал два рассказа «Слово о полку Игореве» и «Восьмушка», задумал третий…

Вчера П.П.Кончаловский угощал меня — по случаю статьи моей о нем, «которая осветила мою работу откуда-то со стороны и светом необыкновенным». Радовался, что в «Буграх» хозяйство прибавилось — четыре огромных блиндажа на его усадьбе, где стояло 8 танков, «склад под картофель чудесный!».

[…] Звонят из «Московского большевика»: мы напечатаем статью, но если вы изымете похвалы Булгакову, а оставите похвалы театру. Я отказался. Пусть лучше статья не появится. И вообще, решил статьи прекратить. Это дело не жизненное. […]

Печатается роман М.Шолохова «Они сражались за родину». Веселый разговор, с войной не соприкасающийся. Заглавие — по Хемингуэю, стиль — по Л.Толстому. содержание — липа из передовой. Смотрел «Нашествие» Л.Леонова. Удручающе. Лучше всех вышел изменник — городской голова Фаюнин — остальные взяты напрокат из гражданской войны. […]

11 мая. Вторник

Дал переписать два рассказа Нине Ивановне, машинистке. «Работа так кстати, — говорит она, — у меня недавно умерла мама. От истощения. Как заснула. Я вхожу в дверь, а она смотрит. Говорить не может, нет сил. Посмотрела и закрыла глаза. Ждала. Какая сила воли! Хотела посмотреть в последний раз».

13 мая. Четверг

Переехали на дачу Сейфуллиной в Переделкино. Вернее, перетащился я с Тамарой, а завтра приедет Ник. Вл.

18 мая. Вторник

[…] Вчера начался дождь. Сегодня холодно так, что в пиджаке не согреешься. Сидим, закрыв окна, читаем Горького: превосходный писатель, широко размахивается, по-богатырски, а валит кустарник, ибо воюет не с дремучим лесом, куда заглянуть боится — как бы не заблудиться! — а с парком. И затем, странное отношение к России, будто он знает больше, чем она. И вообще, гордыня неимоверная! Раньше мне нравились воспоминания его, а теперь они кажутся лапшой. Рассказы куда лучше, хотя система образов очень однообразна, а сентенции невыносимы. И все же человек великий — и дай нам бог побольше таких! Я не встречал другого, кто бы с такой верой верил в невозможное: возможность перестроить мир и человека. Впрочем, вера тем и вера, чтоб верить в невероятное.