Антон Короленков - Сулла

Луций Корнелий Сулла принадлежит к числу самых ярких, но в то же время и одиозных фигур римской истории: выдающийся полководец, герой Югуртинской, Кимврской, Союзнической и Митридатовой войн; «крупнейший политический талант своего поколения», [1] Schur W. Das Zeitalter des Marius und Sulla. Leipzig, 1942. S. 178. сумевший вернуть славу полузабытой фамилии, к которой принадлежал, одолеть противников и подняться к вершинам власти; знаток греческой и латинской словесности, писавший на родном языке пьесы, а на языке эллинов — воспоминания. Он по праву присвоил себе прозвище Феликс — Счастливый.

В то же время Сулла «впервые осмелился совершить марш на Рим и тем самым, опираясь на военную силу, перенести гражданскую войну в священную черту Города. Он был проконсулом, который в войне против понтийского царя Митридата VI взял штурмом и разграбил Афины, а по возвращении в Италию беспощадно преследовал своих политических противников и продолжал испытывать к ним ненависть и после их смерти. Он был политиком, который всюду сеял террор и хаос, впервые в римской истории применил проскрипции… и тем осуществил свою месть, придав ей бюрократическое оформление». [2] Christ K. Sulla. Eine romische Karriere. Munchen, 2002. S. 9. Он потратил немало сил на реставрацию политической системы, которая существовала за столетие, а то и за два до него, но она рухнула через десять лет после его кончины. Еще через полстолетия пала сама Римская республика, чему в немалой степени способствовали действия Суллы.

Несмотря на все это, образ диктатора сохраняет обаяние даже спустя два тысячелетия. Уж слишком притягателен тот немыслимый успех, которого он добился благодаря как собственным талантам, так и милостивой фортуне. А ведь боги, как гласит древняя мудрость, не даруют своих милостей случайно. И в этом многие видят оправдание Суллы. Что же до совершенных им жестокостей, то объяснение (или опять-таки оправдание) находят без труда — шла гражданская война, и противники Суллы действовали ничуть не мягче. В конце концов, у великих людей и недостатки тоже великие, а парадоксальность только придает им обаяние.

В нашей книге мы попытаемся рассмотреть, насколько верны такие оценки — равно как и противоположные, сторонники которых не находят диктатору оправдания. Кроме того, нам хотелось нарисовать перед читателем яркую и драматическую картину той великой эпохи и на этом фоне дать портрет одного из ее главных героев.

Задача связана с известными трудностями. Казалось бы, в нашем распоряжении достаточно много источников — сочинения Цицерона, Саллюстия, Ливия, [3] Правда, в сокращенном изложении — периохах или эпитомах. Плутарха, Аппиана, Диона Кассия, Орозия, других знаменитых и малоизвестных античных авторов, а также надписи и монеты. Однако они освещают события неравномерно, повествуя преимущественно о войнах — как внешних, так и гражданских. Правда, именно с ними связана военно-политическая деятельность Суллы, но и здесь не все гладко: источники не так уж много рассказывают о его роли в тех конфликтах, где он выступал в качестве подчиненного. [4] В нашем главном источнике, биографии Суллы в «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха, должное внимание уделяется только Первой Митридатовой и гражданской войнам (а также диктатуре), остальным же конфликтам, в которых участвовал Сулла, посвящено лишь по одной главе (Keaveney A. Introduzione [alia biografia di Silla] // Plutarco. Vite parallele. Lisandro. Silla. Milano, 2001. P. 254). Кроме того, из этих сочинений мы почти ничего не узнаем о молодости диктатора, когда, собственно, и происходило становление его личности, а также о целом десятилетии, разделившем Кимврскую и Союзническую войны.

Но самое главное — тенденциозность источников. В основу многих из них легли мемуары Суллы, который, как мы увидим, не останавливался перед прямым искажением событий, чтобы представить их в нужном ему свете. Наряду с ними использовались материалы, исходившие от врагов диктатора, также подчас не церемонившихся с истиной ради очернения своего могущественного противника.

И еще один момент — так сказать, метафизического свойства. Конечно, мы располагаем сравнительно обильной информацией о деятельности Суллы, «но то тонкое обстоятельство, которое можно назвать теплом его присутствия, ушло вместе с ним, и, несомненно, требуются усилия и опыт исторического воображения, чтобы попытаться в какой-то мере понять его». [5] Keaveney A. Sulla: The Last Republican. L.; Canberra, 1982. P. 10. Будем надеяться, что наше воображение не уведет нас в дебри романических фантазий, а поможет постичь характер нашего героя и его эпоху.

Как писал позднеримский историк Евтропий, на памяти человеческой нет другого государства, кроме Рима, которое, будучи поначалу так мало, стало бы впоследствии столь обширным. Несколько веков вел город Ромула жестокую борьбу за власть над Лацием, а затем и над всей Италией. Ему пришлось выдержать немало битв с вольсками, эквами, латинами, этрусками, самнитами, галлами, греками, прежде чем он стал господином Апеннинского полуострова. Борьба эта закончилась в 265 году до н. э. взятием этрусского города Вольсинии, а уже в следующем году началась Первая Пуническая война с Карфагеном, ставшая первой заморской войной Рима. Как гласит латинская поговорка, всякое начало трудно. Так было и на сей раз. Победа в схватке с пунийцами далась римлянам нелегко, потребовав двадцати трех лет неимоверных усилий, но именно этот успех положил начало их великим завоеваниям.

После Первой Пунической войны у Рима появились первые заморские провинции — Сицилия, Сардиния и Корсика. Две последних были захвачены у Карфагена путем откровенного разбоя; пунийцы не смогли их отстоять из-за войны с восставшими наемниками и ливийскими племенами. В результате успешных войн с галлами Рим присоединил Северную Италию и стал протягивать щупальца на восток, начав завоевание Иллирии. Их целью была не эта бедная горная область — нынешняя Хорватия, — а лежащие за ней Македония и Греция. Даже разгоревшаяся вскоре война с Ганнибалом не заставила римлян хотя бы на время забыть о Балканах. Тем не менее главным делом в конце III века до н. э. для них стала, конечно, Вторая Пуническая война. Битвы гремели в Италии и Испании, Цизальпинской Галлии и Африке. Семнадцать долгих лет две сильнейшие державы Западного Средиземноморья оспаривали друг у друга победу. Победа далась Риму ценой жизни сотен тысяч воинов, разорения едва ли не всей Италии, наконец, позора Канн, о котором всегда помнили лучше, чем о триумфе Замы. Однако успех был грандиозным — потомки Ромула начали восхождение к мировому господству, под которым в античности понималось, разумеется, господство над Средиземноморьем.