Александр Бенкендорф - Записки

Вот как, прочтя сии записки,

О сочинителе сужу:

Был генерал он всероссийский,

Но был ли русский не скажу.

(РНБ, Отдел рукописей, ф. 1123, № 276)

В стишке князя Вяземского заключено противоречие. Вряд ли тот, кто "всероссийский", может быть "нерусским"; только если "русскость" понимать узко и примитивно, вне подлинной исторической обусловленности этого понятия, не "по-пушкински". Князь Вяземский хотел съязвить, но получилась весьма емкая, лапидарная характеристика графа Бенкендорфа, она звучит утверждающе, почти как дифирамб: "Был генерал он всероссийский" (параллель с понятием "император всероссийский" и местом графа при императоре). Так рука пушкинского друга, помимо его воли, возвысила автора "Записок", признав его всероссийский масштаб и значительность, которые будет справедливо перенести и на его мемуары.

Предупреждения о сопроводительных статьях и комментариях П.Н. Грюнберга

В начале этой статьи следует сказать то, о чем подробнее будет сказано в конце: г-н Грюнберг составил замечательную книгу, во многих отношениях полезную. К сожалению, ценность комментариев и сопроводительных статей не может быть признана столь же безоговорочно, поскольку автор допускает в них не только рискованные суждения, но, в том числе, и грубые ошибки. Не имея возможности подробно разобрать все сомнительные места, г-н составитель рекомендует крайне осторожно подходить к любым "нетрадиционным" мнениям, изложенным автором, т.е., в сущности, ко всем "ярким" идеям, составляющим пафос книги. Одно время г-н составитель даже колебался, стоит ли вовсе публиковать сопровождающие статьи и комментарии, и не ограничиться ли одними первоисточниками; однако он все-таки решился, и вот почему:

1. Поскольку эта книга была задумана и исполнена трудами г-на Грюнберга, было бы некорректно умолчать о его личном вкладе, сколь бы спорным этот вклад не казался.

2. Работы Грюнберга содержат немало ценных фактических данных, которые, по отделении их от рискованных и прямо ошибочных утверждений, могут быть весьма полезны вдумчивому читателю

3. Чтение провокационных публикаций может быть весьма полезным для думающего человека; долг г-на составителя состоит в предупреждении читателя, но никак не в сокрытии от него оригинальных мнений.

Впрочем, следует согласиться с г-ном Грюнбергом в главном: историческая репутация А.Х. Бенкендорфа нуждается в реабилитации. Со всем прочим соглашаться не следует, напротив, каждое мнение уважаемого автора следует рассматривать критически. По сути, каждая строчка г-на Грюнберга, которая не является изложением сухого факта, требует комментария; иной раз это относится и к самим фактам, например здесь:

г-н Грюнберг пишет: Имя майора Марклая можно связать с именами Барклая де Толли и героя Цусимы капитана I ранга Владимира Николаевича Миклухо-Маклая (брата знаменитого путешественника) не шутки ради, а как имена трех героев русской армии и флота, имеющих старинные родовые корни в Шотландии.

Комментарий г-на составителя: [К. Дегтярев - Прим. Hoaxer].

С этим замечанием решительно невозможно согласиться. У Миклухо-Маклаев нет никаких старинных родовых корней в Шотландии. Родоначальник этой украинской дворянской фамилии казак Макуха (Миклуха) носил кличку "махлай" возможно, по причине его лопоухости. Относительно шотландского происхождения Марклая также следует усомниться. Род Markleys (иные написания: Marklay, Markly, Marland, Markland, Merkland, Merland, Mearland, Marlane, Merlane, Mearlane, Marland происходит из Ланкастершира (Англия). В XVII веке Марклаи в больших количествах эмигрировали в Америку и в настоящее время там проживает наибольшее число потомков этого старинного английского рода)

г-н Грюнберг пишет о Ермолове: Вел усиленную интригу против своего начальника главнокомандующего армией М.Б. Барклая де Толли, играя на струнах узко толкуемого русского патриотизма, что не мешало ему позже интриговать против Кутузова. Обладал высокими качествами боевого командира, сочетавшимися с жестокостью к мирному населению. Командующий Грузинским (Кавказским) корпусом и главнокомандующий на Кавказе в 1816-1817 гг. Его карательный поход в Чечню, в котором поголовно уничтожалось население, обернулся для России длительной Кавказской войной, а его дальним отголоском можно считать и современные события в этом регионе. Небезынтересно впечатление Пушкина от общения с Ермоловым, оно неоднозначно: "Улыбка неприятная, потому что неестественна" (в первой главе "Путешествия в Арзрум").

Комментарий г-на составителя:

Этот комментарий является совершенно неприемлемым. В данном случае г-н Грюнберг использует те же недобросовестные приемы очернительства, за которые он сам критиковал советских историков, "испортивших" репутацию А.Х. Бенкендорфа. Одна-единственная сомнительная фраза из "Путешествия в Арзрум" не способна перевесить множества положительных и даже восторженных высказываний Пушкина о Ермолове. Формулировка "поголовно уничтожалось население" также является сугубо пропагандистской по своему построению.

Что касается военно-исторических г-на Грюнберга, то они кажутся более чем дилетантскими и, в то же время, весьма агрессивны в отношении "принятой точки зрения"

г-н Грюнберг пишет: Мемуары Бенкендорфа - против любых мифов о России 1812 года. Они свидетельствуют, что все было сурово и сложно, и единство нации в 1812 году и Отечественная война имели иную основу в обществе и народе, нежели о них писали Лев Толстой, а после многочисленные историки-обществоведы разных направлений. Все межнациональные, сословные и иные противоречия, все проявления обывательского малодушия меркли перед единством тех, кто не мыслил себя иначе, как в противостоянии нашествию, его кровавому насилию и лжи.

Комментарий г-на составителя:

Чем же так не угодил Л.Н. Толстой? Разве он не о том же писал? Разве не такого рода размышления он вложил в уста Андрея Болконского перед Бородинской битвой? Или г-н Грюнберг не читал Толстого, или просто по привычке "пнул дохлого тигра".

г-н Грюнберг пишет: Давно устоялось разделение на Отечественную войну 1812 года и Зарубежный поход 1813-1814 годов. По аналогии с Великой Отечественной войной 1941-1945 годов (ее никто не делит надвое или натрое по датам, к которым Красная армия достигала каких-либо территориальных границ), будем называть Отечественной войной все время с начала нашествия в 1812 году по вступление русской и союзных армий в Париж и заключенный там в 1814 году мир. Это был единый военно-политический процесс, завершивший эпоху революционных и наполеоновских войн, начавшихся в 1792 году.

Комментарий г-на составителя:

Сопоставляя две отечественные войны, г-н Грюнберг забывает отметить существенные различия между ними. Заграничный поход совершался в тесном союзе с Пруссией, причем союзники действовали на одном фронте, бок о бок, а сам союз стал возможен в результате поражения Наполеона в предыдущей кампании. Между кампаниями 1812 и 1813 имелась длительная передышка, в течение которой производилось дипломатическое оформление этой новой войны; что, наконец, в ходе 1812 года противник был полностью уничтожен и в 1813 году объединенным силам русских и пруссаков противостояла заново собранная армия Наполеона. Поменялись цели, союзники, театр военных действий, главнокомандующий. Это была, несомненно, новая война и потому термин "Заграничный поход" представляется более чем разумным, - если, конечно, историк не ставит перед собой какой-то идеологической задачи, то есть опускается до публицистики. Кстати, судя по последней фразе ("Это был единый военно-политический процесс, завершивший эпоху революционных и наполеоновских войн, начавшихся в 1792 году") г-н Грюнберг был бы не прочь и суворовский альпийский поход назвать Отечественной войной, да только незачем.