Владимир Кравченко - Через три океана

Правда, сравнительно с ним мы сильно перегружены: мачты, минные аппараты, лишние орудия и т.п{8}.

Перегрузка против чертежа свойственна чуть не всем судам нашей постройки.

Была и пробная стрельба, после которой потекли все каюты во многих местах: заклепки от сотрясения ослабели; иные вовсе вывалились. В верхнюю палубу моей каюты над самой головой ввинчен станок лафета 120-мм орудия. Нечего сказать, милое соседство.

24 сентября. Экстренные сборы. Приказано поспеть в Ревель на Высочайший смотр.

Чем только не загромождена наша верхняя палуба; но некогда теперь убирать и некуда. Поэтому все громоздкие предметы, бочки с маслом и т.п., только принайтовливаются к своим местам на случай качки.

Тяжелые сцены прощания... Кое-кто из родных узнал о нашем неожиданном уходе и успел приехать. Часов в девять вечера снялись с якоря. За фортами какой-то броненосец береговой обороны зачем-то долго светил нам прямо под нос своим прожектором, ослепляя и зля штурманов. В море качает.

Слава Богу, говорим мы, наш крейсер в приказах адмирала Б. не фигурировал и не срамился после в газетах на всю Россию.

Глава III.

Кронштадт - Ревель

25 сентября. Переход. Боковых килей у нас нет, поэтому крейсер выворачивает как щепку.

За два года пребывания на берегу я совершенно успел отвыкнуть от качки и теперь, любуясь в зеркало на свое позеленевшее лицо, не без злорадства повторяю: "Tu l'as voulu, Georges Dandin!"{*3} А впереди - целых три океана...

Глава IV.

Ревель

26 сентября. Пришли в Ревель рано поутру, с обгоревшими трубами, занесенные сажей и углем. На рейде выстроилась вся наша эскадра, представляющая внушительный вид. Торопливо приводим себя в порядок, надеваем мундиры. Слышен длинный тревожный звонок. Всех наверх. Выстроились во фронт. Высочайший смотр эскадры уже начался.

Немного погодя, по семафору было передано приказание прибыть на яхту "Александрия" командиру, двум офицерам и 20 нижним чинам, крейсеру же начать погрузку угля. Смотра "Изумруду" не будет. Мы очень огорчены, но действительно, представлять судно в таком состоянии никак нельзя.

27 сентября. Эскадра утром снялась с якоря и ушла в порт Императора Александра III{9}.

Ох, что-то нет у нас веры во 2-ю эскадру, хотя по наружному виду она и представляет такой грозный вид.

Всем известно, что новые суда заканчивались наспех, остальные же заслуженные старички, которым давно пора на покой.

Испытаний настоящих не было - впереди длинный ряд поломок. Конечно, будут гнать и портить механизмы. Будут отставшие, а кому удастся дойти, тот дойдет порядочным инвалидом.

В маневрировании эскадра совсем еще не спелась. Судовой состав не знает своих судов, своих машин.

Да и самый судовой состав разве тот, что на бравой 1-й Тихоокеанской эскадре? Какое может быть сравнение с матросами, плававшими на Дальнем Востоке 5-7 лет подряд, и теми, кто плавал в Балтике три - четыре месяца в году, а остальное время проводил в казармах! К тому же большая часть судовых команд 2-й Тихоокеанской эскадры состоит из молодых матросов и призванных из запаса{10}.

Угольный вопрос?! Хорошо, если все удастся именно так, как предположено. Необычно нам грузить уголь в море.

Путь предстоит долгий, утомительный. Всего вероятнее - кругом Африки, через мыс Доброй Надежды. В Индийском океане могут встретить тайфуны.

Конечно, враг наш не дремлет и по дороге приготовил какое-нибудь коварство. Мин японцы не жалеют и не очень-то боятся международных правил. Пора наконец убедиться в том, с каким хитроумным и вероломным противником мы имеем дело.

Когда мы придем, нам сразу с пути придется вступить в бой с отдохнувшим врагом. К этому дню Артур без сомнения падет, и 2-я Тихоокеанская эскадра, меньшая по числу боевых судов, встретит второй Шантунг{11}.

Ах, вовсе не нужно и пессимистом быть, чтобы ясно видеть, что кроме стыда и позора нас ничего не ожидает...

В общем, у нас, моряков, так сердце болит, что трудно себе представить; особенно у тех, кто бывал на Дальнем Востоке, знает каждый его уголок.

* * *

Крейсер "Изумруд" не ушел вместе с эскадрой. Он будет доканчивать свою постройку уже в третьем порту, совершенно для этого неприспособленном, в Ревеле, а потом вместе с крейсером I ранга "Олег"{12} догонит эскадру Рожественского. Спрашивается, для чего это нас гоняют из одного порта в другой, не давая достроиться, как следует.

Неизвестно, успеет ли достроиться "Олег": один цилиндр его дал трещину. Это штука серьезная и требует долгой починки: говорят, нужно менять цилиндр.

Три лихорадящих больных в лазарете оказались тифозными! Так оно и должно было быть - сырая водица! Мы ведь ее до сих пор пьем. Тифозные немедленно списаны в местный военный лазарет. Из Петербурга по железной дороге приехали старые знакомцы - рабочие Невского завода с инженерами и мастерами. Работа снова закипела. В лазарете пришлось усиливать электрическую вентиляцию, переделывать трубопровод к дистиллятору, на внутреннюю переборку лазарета накладывать толстый слой пробки для уменьшения ее нагревания.

Понемногу лазарет начинает принимать вид игрушечки. Ореховое, дубовое дерево, роскошное освещение, прекрасная ванная - все теперь приняло уютный жилой вид, а со временем и вовсе недурно будет для такого крохотного суденышка. Жаль, нет времени, а очень хотелось бы мне подробнее описать это время кипучей деятельности, которое нам приходится переживать. Из судового начальства ко мне редко кто заглядывает - у всякого своя забота.

29 сентября. Снова ударили холода. Идет снег. Когда же наконец будет готово паровое отопление?

Пишу, сидя боком: нога снова забинтована в лубки. Проклятые трапы! Нечего сказать, хорош я воин.

30 сентября. О радость! Слышно, как шипит, свистит, щелкает по трубам паровое отопление. Несколько минут спустя каюты принимают вид бани, полны паром - соединения труб пропускают. Пригоревшая краска издает страшное зловоние. Теперь уж не только сверху, но со всех сторон с отпотевшего железа падают крупные капли. Вестовые забегали со швабрами, машинисты с отвертками - надо где поджать, где отжать гайку.

Пожалуй, без отопления лучше было, а? Трудно угодить нашему брату.

Все это пустяки, а вот что действительно скверно: каждый день приносит мне одного - двух тифозных. В лазарете я их не задерживаю и тотчас же списываю на берег.

Произвел поголовный опрос и осмотр команды. Главная причина наконец устранена - опреснители заработали и дают хотя и прескверную ржавую, но зато дистиллированную водицу.

10 октября. На крейсере - эпидемия брюшного тифа. Списано уже 20 человек. У нескольких из них тяжелые мозговые формы. Обычными судовыми мерами бороться нельзя; подал рапорт о созвании комиссии для выработки экстренных мер.