Франсиско Мероньо - И снова в бой

15.III.1944 года

Недалек тот день, когда фашистам придется отвечать за все свои страшные преступления. Об этом свидетельствуют блестящие победы нашей славной Красной Армии.

27.III.1944 года

Только что пришел с "работы". Очень устал. Сама посуди: сегодня был в воздухе восемь часов. Сейчас все товарищи легли спать, а я сел писать. У меня никаких новостей нет, за исключением того, что за последние три дня "работаем" без перерыва: я, конечно, не жалуюсь, а очень доволен тем, что могу приносить пользу нашей славной Родине и участвовать в разгроме немецких фашистов.

Я написал, что все мои товарищи легли спать. Оказывается, не все. Рядом со мной Бычков тихо запел "Темную ночь". Я прислушиваюсь к этой песне, и воспоминания наполняют мое сердце. Я не сентиментальный, но люблю эту песню: она очень сильно действует на меня...

10.IV.1944 года

Теперь "работаем" особенно много. Остается очень мало времени для отдыха. Спал сегодня, после ночной работы, четыре часа. Надеялся, что будет больше свободного времени, но вот уже вызвали на аэродром...

14.IV.1944 года

"Работаю" без передышки и как будто неплохо. Стараюсь быть полезным нашему великому делу, нашей славной Родине и пока доволен результатами своей "работы", но, тем не менее, постараюсь сделать еще больше...

17.V.1944 года

Здесь я буду два-три месяца... Я уже писал тебе, с какой целью приехал сюда; перехожу на другую "работу", теперь на "илах". Я очень доволен и с большим энтузиазмом принялся осваивать новую технику, Со мной здесь Лео и вообще все старые товарищи...

31.V.1944 года

Очень занят освоением новой техники. Настоящая жизнь! Несколько напоминает мне счастливое время учебы в школе...

28. VIII. 1944 года

Пишу коротко, потому что "работа" в эти дни более чем горячая. Мне буквально некогда писать. Сейчас сижу в кабине и скоро опять поднимусь в воздух громить врага...

30.IX. 1944 года

Я уже писал вам, что меня наградили орденом Отечественной войны. Таким же орденом был награжден Леонисио Веласко. Я, конечно, очень доволен: значит, моя "работа" была полезна нашему большому делу.

"Работаю" сколько могу и как будто неплохо. Стараюсь сделать как можно больше вылетов, и каждый раз у меня получается лучше и лучше. Сегодня меня считают одним из лучших летчиков в полку. Я, конечно, обязан оправдать это мнение и поэтому все свои силы прилагаю к тому, чтобы с каждым днем летать все лучше и лучше!..

Летом 1944 года Селестино Мартинес и еще несколько испанских летчиков из его части были направлены в летную школу на переобучение для полетов на штурмовиках Ил-2.

Селестино Мартинесу нравилась эта грозная боевая машина. Огневая мощь этого самолета (две пушки, два пулемета, восемь реактивных снарядов эрэсов и шестьсот килограммов бомб) в сочетании с мастерством летчика наводила ужас на фашистов.

Селестино Мартинес все свои силы отдавал учебе, стремясь поскорее овладеть новой техникой и попасть на фронт. Ему очень помог опыт боевых полетов на У-2, и поэтому дни учебы пролетели быстро.

В августе 1944 года Селестино Мартинес уже вновь участвовал в боях. Его направили в воинскую часть, где начальником штаба был капитан Самодиенко.

И вот его первый бой на штурмовике.

Капитан Редченко, командир эскадрильи, поставил задачу командирам звеньев:

- Нам предстоит разгромить танковую колонну фашистов. - Карандашом капитан отметил место на карте, где находился враг.

Летчики, слушая указания командира о том, как нужно выполнить задание, прокладывали маршрут на своих полетных картах, наносили на них линию фронта, красными кружками отмечали цели удара.

Над аэродромом взвилась зеленая ракета и, прочертив крутую дугу, угасла в ярких солнечных лучах. Селестино побежал к своему самолету, взобрался в кабину, захлопнул фонарь кабины и оглянулся: другие летчики тоже, находились уже в машинах.

Взметнулись лопасти винтов, закружились в бешеном хороводе, и машины одна за другой поднялись в воздух.

Эскадрилья приняла боевой порядок и взяла курс на запад.

Селестино уже привык к картине фронтовой земли, перепаханной воронками бомб и снарядов, в дыму и огне. А там, вдали по курсу, над дорогой между двумя деревушками клубилась пыль. За этой пылевой завесой виднелись небольшие черные точки. Они ползли, как жуки: то опускались, когда дорога шла вниз, то поднимались вновь, когда путь выравнивался. Это шли к передовой фашистские танки.

Неожиданно прямо перед носом Селестино рассыпались гроздья разрывов зенитных снарядов. Вот она, смерть, так коварно подстерегающая летчиков на их пути! Селестино обернулся вправо, влево: везде те же разрывы, те же бело-серые гроздья. Селестино старался не отставать от ведущего и точно повторял его действия. А тот все время маневрировал, меняя курс и высоту. Селестино внимательно следил за машиной ведущего, стараясь не прозевать команды.

"Ил" командира плавно качнулся с крыла на крыло. Это означало: "Внимание! Скоро цель!"

Зенитная преграда оказалась позади. А впереди, под собой, Селестино видел длинную вереницу фашистских танков.

- Подлетаем к цели! - прозвучал в наушниках голос капитана.

Из самолетов переднего звена на дорогу посыпались бомбы. Селестино узнал голос капитана:

- Бомби!

Земля горела, дымилась.

Командир эскадрильи повел свое звено в пикирование. Тут же от самолетов к земле протянулись огненные струи: капитан теперь пустил в ход реактивные снаряды. Вспыхнуло еще несколько танков, а эрэсы продолжали полосовать дорогу.

Все это - и танки, и дым, и огонь - Селестино видел и раньше. Он знал, что такое азарт боя, и теперь только одно чувство овладевало и руководило им - ярость атаки: Селестино уничтожал танки эрэсами.

Эскадрилья набрала высоту и, пикируя, опять пошла в атаку. В наушниках в это время прозвучало предупреждение капитана:

- Внимание! Сзади "мессеры"!

Селестино на полной скорости проскочил над дорогой, оставляя за собой огненные струи реактивных снарядов. И тут на него насел "мессершмитт". Фашист стрелял из пушки, светящимися точками пронеслась пулеметная очередь. Пули вонзились в плоскость, прошлись по кабине. "Мессершмитт" сделал еще один заход. Селестино нажал гашетку - раз... два... три... "Мессершмитт" вздрогнул, будто его опоясали огненной плетью, загорелся и правым креном стал падать к земле.

- Пристраиваться ко мне! Немедленно! - прозвучал голос капитана.

Однако Селестино увлекся атакой. Он ловил в перекрестье прицела один танк за другим, а когда вышел из пикирования, то рядом не увидел ни одного своего самолета.

Селестино пошел на бреющем. Отстал от своих! Что делать?

Неожиданно рядом с самым носом самолета вспыхнула пулеметная очередь, и Селестино увидел двух "мессеров", шедших на него справа. Привычным движением он перевел ручку управления влево, с силой надавил на рукоятку газа. "Ил" еще быстрее пошел вперед, но фашисты не отставали и были уже на хвосте. Опять полоснули пулеметные очереди, ударили пушки... Селестино бросал машину влево, вправо, вверх, вниз. "Мессершмитты" не отставали.