Владимир Замлинский - Богдан Хмельницкий

Вражеская армия стояла на левом берегу. Оба берега Иквы, которые связывала плотина, захваченная казаками, были в эту осеннюю пору заболочены. Чтобы сблизиться с войсками Хмельницкого, полякам необходимо было одолеть болотистые берега Пилявки и Иквы. Особенно неудобны для военных действий были берега Пилявки, извилистые и изрезанные ручьями. Все это затрудняло передвижение польских войск, главной силой которых была кавалерия, лишало возможности создать земляные укрепления. Два дня потратили они на то, чтобы кое-как устроить лагерь.

Бой начался 11 сентября. Он шел целый день. Три раза польская пехота захватывала плотину, но не могла закрепиться. Лишь к концу дня в бой вступила кавалерия, которая в обход через болота вышла во фланг и, ударив по плотине, вытеснила с нее казаков.

На следующий день поляки укрепляли шанцами плотину и проводили совещания, как быть дальше. Шляхтичи боялись, что к Хмельницкому придут татары, и тогда его сила возрастет. И они действительно пришли, но это был небольшой 4-тысячный отряд из Буджакской орды во главе с мурзой Карач-беем. Невелика подмога, если учитывать, что они были почти безоружными. Большой радостью для Хмельницкого было то, что вместе с татарами хан отпустил и его сына Тимоша. Вырос, возмужал хлопец. Казак хоть сейчас в бой. Высказывает дельные мысли, на пользу пошло ему пребывание в Крыму. Всю ханскую подноготную разузнал, был неплохо осведомлен и о турецких делах. Слушал Богдан сына и удовлетворенно покручивал спадающий ус. Одно только настораживало, что не убавилось, видно, у Тимоша удали и своеволия. Видно, хан нарочно это в нем еще больше распалил. Вон каким шальным огнем светятся большие глаза, а сам так и рвется командовать.

13 сентября еще до рассвета казацкие войска двинулись на вражеский лагерь. Их вели Хмельницкий и Кривонос. Польские войска, чтобы не быть скованными оврагами и рвами, вышли на равнину, ожидая здесь казаков. Еще не успели собраться все войска, как несколько нетерпеливых и самоуверенных польских конных хоругвей ввязались в бой. Среди болот и кустарника поляки даже не успели развернуться, как были окружены и уничтожены казаками.

Из свидетельства очевидца Самойла Твардовского: «Когда гусары большим отрядом пришли сюда, они не могли в этой тесноте… рассредоточиться для встречи с врагом… А в это время шанцы были взяты за греблей [73] Гребля — плотина. , пехота полностью с орудиями уничтожена, и из конных хоругвей, которые переправились на ту сторону, ни одна не вернулась целой…»

Разгромив вражескую конницу, Хмельницкий и Кривонос с двух сторон атаковали пехоту, засевшую в шанцах. Вскоре она была истреблена казаками и татарами и расстреляна казацкими пушками. За первым редутом пал второй, захвачена артиллерия, вытеснены кавалерийские и пехотные части. Дезорганизация польского войска достигла предела. Приказы командующих не выполнялись, начальники хоругвей отказывались идти в бой.

Настал вечер. Польские региментарии и комиссары собрались на военный совет. Совещались, не сходя с лошадей, и решили отступать, чтобы не дать Хмельницкому, который продолжал наступление, окружить лагерь.

Когда наступила ночь, первыми тайком от войска бежали главнокомандующие, за ними — комиссары и начальники хоругвей. Весть об этом пронеслась по лагерю, и началось повальное бегство.

Из свидетельства очевидца Самойла Твардовского: «О, кто бы мог описать эту ночь и перенесенную беду! Признаться, рука моя не хочет двигаться дальше, описывать невиданный позор и срам моего всегда рыцарского народа. Наброшу покров на глаза свои. Не остановить движение скалы, которая оторвалась от горы, и не поднять Трои, когда она ввергнута в прах! Какой шум, какой хаос господствовал там, когда множество людей, не ведая даже, в чем дело, выскакивали из своих пристанищ, бросали оружие… на землю, другие, только ото сна вскочив, хватались за что попало — кто за коня, кто за саблю, за узду, за седло. Раненых, больных — все бросали и вверяли жизнь своим ногам. Все добро и богатство, которое имели тут поляки, все отдали во владение своим хлопам…»

Страх гнал беглецов до самой Вислы, многие скрывались за крепостными стенами Львова.

Это была одна из блестящих побед Богдана Хмельницкого и его войска, которая дала толчок к новому подъему освободительной войны украинского народа. Была ликвидирована польско-шляхетская власть на Волыни и Подолии. Особой силы достигли восстания в Галиции. Одним из наиболее талантливых руководителей бедноты стал Семен Высочан. Продолжало нарастать освободительное движение в Белоруссии. Здесь действовали отряды Кривошапки, Махненко, Гаркуши и других народных вожаков. Многие из повстанческих отрядов насчитывали по нескольку тысяч человек. Ими были освобождены такие крупные города, как Пинск, Гомель, Мозырь и другие. Борьба украинских и белорусских крестьян облегчала возможность выступить против своих угнетателей городской бедноте. Активное участие в войне на Украине принял молдавский народ. Вскоре после победы под Пилявицами в казацкое войско влился полк молдаван.

Антифеодальная борьба крестьянства охватила и саму Польшу. Отряды восставших крестьян действовали даже под Варшавой. Так, папский нунций де Торрес доносил из Варшавы в Рим: «Не очень далеко отсюда бродят три тысячи разбойников и восставших крестьян». Волновались городские низы в Варшаве.

А шляхтичей на Украине после этой битвы еще долго насмешливо называли «пилявчики».

Два дня праздновало казацкое войско Пилявецкую победу. Большой обоз с трофеями отослали в Чигирин для будущих нужд, но и для войска осталось достаточно.

На третий день с раннего утра снова заиграли трубы, ударили литавры. Войско двинулось выбивать шляхту, засевшую в Староконстантинове. А 16 сентября 1648 года после взятия Староконстантинова собралась казацкая рада. Предстояло решить, что делать дальше: продолжать наступление и идти по пятам разгромленного шляхетского войска или остановиться на достигнутом и закрепиться на реке Случ? От решения этого вопроса зависело многое, возможно, даже дальнейшая судьба всего дела.

Обладая недюжинным талантом и волей полководца, решительный и неудержимый в бою, Хмельницкий, однако, предпочитал решению дел силой оружия мирные средства: письма, трактаты, универсалы. Здесь он был умерен, осторожен, хитер и предусмотрителен. Своими решениями он иногда ставил в тупик не только врагов, но и своих побратимов. Сейчас, после Пилявецкой битвы, он видел, что восстание принесло его родине не только освобождение, но и голод и разруху. А войско нужно чем-то кормить и снаряжать. Что же выходит, он вместе с теми старшинами, которые за время боев с поляками набрали достаточно всякого добра, и дальше воевать за народное дело им незачем? Они теперь норовят под всякими предлогами вернуться домой и зажить себе панами. Нет, он не с ними. Но не может он не сдерживать и буйного безрассудства тех же Кривоноса и Богуна, Чарноты и Нечая, Небабы и Гладкого. Что же, он знает, что делать. Но решение предстояло принять раде.