Аркадий Малер - Константин Великий

Константин был в шоке от того, что его примирительное письмо не подействовало — значит, арианский спор действительно имеет для всей Церкви огромное значение, которое он еще не понимает. В 325 году Константин должен был отмечать двадцать лет своего правления, и было бы очень хорошей идеей провести в этом же году всецерковный Собор, на котором бы обе богословские партии примирились, знаменуя тем самым единство и торжество Вселенской Церкви. Грядущий Собор должен был пройти в малоазийском городе Анкире Галатийской. Вообще, нельзя считать, что во всех догматических спорах IV века главным заводилой была арианская партия, а православные лишь пассивно подчинялись естественному ходу событий, полагаясь на волю Божию. Никакого естественного хода событий в таких делах никогда не бывает, и Господь дал свободную волю людям не для того, чтобы они пассивно плыли по течению. Никакого осуждения арианства в принципе не могло бы быть, если бы православные вовремя не сорганизовывались и не продумывали свои маневры в этом сложном бою. К началу 325 года позиции православных были весьма шаткими: еще 323 году два собора, в Вифинии и Палестине, поддержали Ария, а ими руководили самые приближенные к императору епископы — Евсевий Никомедийский и Евсевий Кесарийский, которые в общей сложности проводили гораздо больше времени с Константином, чем сторонники Александра Александрийского. Поэтому противники Ария перешли в контрнаступление и пролоббировали идею Собора в Анкире, где бы они чувствовали себя на своей территории. Конечно, место проведения церковного Собора всегда имело большое морально-политическое значение, но не стоит его особо преувеличивать, ведь конечное решение все равно принимается большинством голосов, а это большинство приезжает из других городов. Кроме того, по определенным договоренностям Собор может проводиться епископом из другого города, а также сам местный епископ необязательно может разделять позиции своей паствы. В этой связи интересно обратить внимание на то, что еще до грядущего всецерковного Собора православные в пику арианам провели в 234 году Собор из 56 епископов в Антиохии, где поддержали Александра Александрийского и осудили не только Ария, но также его последователей, включая любимого императором Евсевия Кесарийского. Точнее, им было запрещено в служение до решений всецерковного Собора в Анкире. Само по себе это кажется весьма странным: Антиохия — один из центров арианства, и где угодно можно было ожидать осуждения Ария, но только не здесь. Дело в том, что за последний год в Антиохии сменилось три епископа: сначала умер епископ Филогоний, и на его место был поставлен убежденный арианин Павлин Тирский, уже прославившийся своей апологией арианства против Александра Александрийского, но он через шесть месяцев он тоже умер, и какое-то время Антиохийская кафедра была вдовствующей, пока на нее готовили епископа Евстафия Веррийского. За это время Антиохийский Собор возглавил проезжающий через этот город Осий Кордовский, почитаемый всеми, во-первых, как один из самых старых и авторитетных исповедников, а во-вторых, как личный посланник императора. Надо ли говорить, что для ариан этот епископ Осий был самым большим препятствием, потому что Константин лично его почитал и дискредитировать его было невозможно. Фактически у Константина было два основных церковных советника, в одно ухо ему говорил Евсевий Никомедийский, а в другое — Осий Кордовский.

Неожиданно для всех Константин объявил, что предстоящий всецерковный Собор пройдет не в Анкире, а в Никее, и мотивировал эту перемену тем, что на Собор приедут епископы с Запада, а поэтому лучше сдвинуть место Собора поближе к Западу.

Карташев в своей книге приводит письмо Константина епископам, опубликованное в 1857 году английским историком Cowper'ом: «Для меня нет ничего важнее богопочмтанмя. Это, я думаю у всем известно. Так как раньше было сговорено быть собору епископов в Анкире Галатийской, то ныне нам показалось по многим причинам лучше, чтобы собор собрался в Никее Вифинской. Ввиду того что прибудут епископы из Италии и других местностей Европы, ввиду хорошего климата Ник ей и для того чтобы мне присутствовать очевидцем и участником того, что будет происходить. Почему извещаю вас, возлюбленные братья, чтобы все вы в срочном порядке собрались в названный город, то есть в Никею. И так каждый из вас, имея в виду то у что полезно, как я раньше сказал, пусть поспешит прибыть поскорее, без всякого замедления, чтобы, присутствуя лично, быть очевидцем того, что будет происходить. Бог да сохранит вас, возлюбленные братья ».

Если мы посмотрим на карту Малой Азии, то увидим, что Никея (современный Изник) расположена западнее Анкиры (современная Анкара, столица Турции), не настолько далеко, чтобы серьезно говорить о символическом переносе места Собора ближе к Западу.

Не то что для итальянских, а вообще для любых европейских епископов сам факт проведения Собора в Малой Азии уже означал «на Востоке», поэтому близость к берегу здесь уже не играла определяющей роли. Конечно, если бы к этому моменту был построен Константинополь, то Собор прошел бы, скорее всего, там, где и пройдет следующий, Второй Вселенский Собор в 381 году, но в 325 году до основания новой столицы оставалось еще четыре года. Проводить же Собор в арианской Никомедии было бы слишком неудобно перед православными. Однако если мы зададимся трезвым римским вопросом «Cui prodest?» (Кому выгодно?), то увидим, что отказ от Анкиры в пользу Никеи мог быть выгоден только арианам, потому что в первом городе епископом был всем известный антиарианин Маркелл Анкирский, а во втором Феогнис Никейский. Да, епископом Никеи во время Первого Вселенского Собора был активный арианин, и это лишний раз подтверждает, что прямой связи между местом проведения Собора и его решениями нет. Но в начале 325 года казалось, что ариане одержали верх и даже всецерковный Собор по приказу императора будет проходить на их территории. Другим объяснением этого переноса является желание императора проводить Собор поближе к своей резиденции в Никомедии, но эта мотивация звучит довольно странно, потому что никакой объективной необходимости в этом не было. Константин все время преодолевал огромные расстояния и ради такого события мог пожертвовать непосредственной близостью к временной столице, тем более что, как мы уже заметили, дистанция между Анкирой и Никеей была не столь существенной, чтобы придавать ей какой-то символический или геополитический смысл.

Предстоящий Собор в Никее должен был быть абсолютно уникальным в истории Церкви, поскольку он стремился собрать епископов со всей Римской империи, а точнее — со всего мира. Все церковные соборы до сих пор имели региональное значение и поэтому назывались Поместными. Собор епископов Поместной Церкви был и остается высшей инстанцией канонической власти в Православной Церкви, поскольку любое постановление других Поместных Соборов, а также Вселенского Собора только тогда обязательно для конкретной Поместной Церкви, когда оно утверждено ее Поместным Собором или, по крайней мере, не отвергается им. До 325 года Вселенская Православная Церковь развивалась именно таким образом — какие-то Поместные Соборы принимали определенные решения, и далее они либо утверждались, либо отрицались другими Поместными Соборами. Представить себе, что однажды всем Поместным Церквам в лице своих представителей придется собраться для выяснения какого-либо общецерковного вопроса, было довольно сложно. Сложность такого всеобщего собрания объяснялась двумя причинами.