Марк Рейтман - Знаменитые эмигранты из России

«Кто она? — спрашивали меня друзья, узнав про книгу о Марии Игнатьевне Закревской — Бенкендорф-Будберг, — Мата Хари? Лy Саломе?»

В самом деле, для того, чтобы получить ответ на этот и другие вопросы, необходимо задать еще три:

1. Что хотел написать автор?

2. Что удалось написать автору?

3. Что написал автор помимо своей воли?

Нина Берберова решила написать книгу о жизни, молодости и борьбе пленительной авантюристки баронессы и графини, талантливой переводчицы, любовницы М. Горького и невенчаной жене Герберта Уэллса — о «железной женщине». В итоге получился портрет обуреваемой всеми страстями женщины, двойного агента секретных служб России и Великобритании. Выяснилось, что ни графиней, ни баронессой, ни талантливой переводчицей, ни верной спутницей Горького и уж тем более «железной» она не была; что образ этот вызывает не восхищение, а скорее брезгливую жалость. Выбор темы и героини многое говорит об отношении самого автора к Закревской-Будберг. Восхищаясь своей героиней, отдавая дань ее мужеству, ловкости, хитрости, изворотливости, Нина Берберова, помимо своей воли, приходит к парадоксальному для себя выводу: хоть это «просто, пресно и обыкновенно», но счастье женщины заключается не в авантюрах, а в том, чтобы быть бесконечно преданной, ласковой, послушной и скромной, в «традиции мужского превосходства и женской неполноценности». Как и «Курсив», этот роман грешит неточностями, оговорками, иногда и просто забывчивостью (к моменту выхода в свет романа Нине Берберовой исполнилось 80 лет), стилистическими шероховатостями в виде неизбежных длиннот при сопоставлении разного рода документов (остряки называют такой стиль стареющих писателей «астматически-маразматическим»). Как и «Курсив», «Железная женщина» написана на великолепном русском языке.

Последняя книга Нины Берберовой — «Люди и ложи: русские масоны XX века» (Нью-Йорк, 1986) — опять скандальна. Если в Америке просто удивились тому, что Нина Берберова была допущена к архивам (второй муж Нины Берберовой Николай Васильевич Макеев был масоном, Нина Берберова и сама по слухам была членом ложи «Грант Ореан»), причем последняя не только в этом, но и в следующем веке — архивы закрыты на 200 лет, — то в России книга вызвала скандал. Теория «масонского заговора» в России не нова. Печально известный факт: все члены Временного правительства, кроме П. Н. Милюкова, были масонами, то есть дали клятву Франции, которая по уставу превышает клятву мужа и жены, клятву родине и т. д. В результате А. Ф. Керенский не заключил мира с Германией. Франция была спасена, а в России произошел переворот. Книга уникальна по подбору материала, однако это далеко не беллетристика, а повод для серьезных исследований и обобщений.

Из литературного наследия Нины Берберовой следует упомянуть цикл ранней прозы «Биянкурские праздники» (1929–1938). «Мне удалось сохранить здесь колорит речи той поры. Язык Добровольческой армии юга России». Любопытно отметить тот факт, что Жаклин Онассис-Кеннеди, последние свои годы работавшая редактором, выбрала именно эти рассказы Нины Берберовой для публикации в США. И еще одна привычно скандальная публикация из далекого 1936 года — «Чайковский», которая повергла в шок далеко не пуританскую Францию с ее либеральным отношением к нетрадиционной сексуальной ориентации.

Книги Нины Берберовой возвращаются на Родину среди многих тысяч томов других писателей и поэтов, тех, кого принято называть хранителями культуры русского зарубежья. «Происходит воссоединение двух русских культур как плацдарм для будущего возрождения России».

Научную фантастику любят во всем мире, она увлекает людей самых разных профессий. Ни образовательный ценз, ни имущественные, ни социальные или национальные барьеры не преграда для нее. Так и хочется сказать, что научную фантастику любят все, но это было бы преувеличением. В среде читающей публики найдется немало читателей самых разных возрастов и склонностей, которые и на дух эту фантастику не переносят.

Нет универсальной формулы привлекательности фантастики — есть многомиллионная категория ценителей и почитателей этого, возможно, самого демократичного жанра литературы.

«Почему пишем мы и почему читают написанное нами? Когда мы говорим о будущем человечества — мы утверждаем, что война с безрассудством все-таки будет выиграна» (А. Азимов «Избранные письма»).

В далеком 1923 году вера в лучшее будущее и поманила семью местечковых евреев Азимовых к далеким американским берегам. Выехали из Петровичей, что под Смоленском, и дальше через разоренную революцией и гражданской войной Россию. Ехали налегке, нечего было взять из разграбленного имущества. Все богатство — двое малышей: трехлетний Исаак и годовалая Маня.

Знаменитый беспосадочный перелет Линденберга состоялся много позже, а о пассажирской авиации еще никто всерьез не задумывался. «Плыли на пароходе мучительно долго. Только в феврале прибыли в Нью-Йорк.

Для того, чтобы мальчик мог на год раньше пойти в школу, мать исправила в метрике дату рождения на 7 сентября 1919 года. Хотя в семье официально отмечали день рождения Айзека (имя звучало уже по-английски) 2 января 1920 года. В 11 лет Азимов окончил школу, в 15 лет — колледж, диплом бакалавра получил в Колумбийском университете в 19 лет, в конце 40-х годов — доктор, а затем профессор биохимии медицинского факультета Бостонского университета.

В своих автобиографических произведениях Азимов упоминает о том, что первые годы в Америке семья жила очень бедно. «Отец экономил во всем, но в 1926 году купил лавку по продаже сладостей». Мать тяжело заболела, и 9-летний мальчик целый день работал в лавке с отцом.

В 9 лет в руки Азимова попал первый американский фантастический журнал «Эмейзинг стоориз» («Занимательные истории»). С этого момента Азимов окончательно и бесповоротно влюбился в научную фантастику. В 1939 году Азимов публикует первую фантастическую повесть «Брошенные на Весте».

В 1940 году появился первый рассказ о пози-тронных роботах, а к 1950 году этот культовый цикл был завершен. Азимов не был верующим человеком, как его родители, он придерживался атеистических убеждений. Религией Айзека Азимова стала на всю жизнь любовь к людям — гуманизм. Три закона Азимова — этическая система ценностей, философская база его жизни:

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.