Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Зато за границей Унсет почитали как «одну из величайших современных писательниц» [568] Fra omtale «In the forefront», trolig 1935. . Ее книги были переведены на четырнадцать языков. Мифы о ее частной жизни кочевали из газеты в газету, чему она и сама немало способствовала: «Ее дни проходят в заботах о доме, о саде и о детях. Она пишет по ночам, когда вокруг царит тишина». Согласно рапорту, составленному секретарем Альфреда Кнопфа после краткосрочного пребывания в Бьеркебеке, на столе Сигрид Унсет стояла только одна фотография — портрет американской писательницы Уиллы Кэсер [569] Knopf-arkivet, Harry Ransom Center. .

«В феврале буду дома», — телеграфировала она Альфреду А. Кнопфу, когда он сообщил ей, что намерен приехать в Норвегию. Раньше она встречалась с женой издателя Бланш, энергичной красивой независимой женщиной, которая успешно справлялась со своими обязанностями в издательстве. Сигрид Унсет радовалась встрече со ставшим теперь таким знаменитым издателем из Америки. Издательство Кнопфа специализировалось на переводе и публикации книг европейских писателей в США, а сам он слыл настоящим эстетом по части искусства оформления книг и книгопечатания вообще. Из всех современных книг, которые видела Сигрид Унсет, издания Кнопфа ей нравились больше всего.

В Норвегии он появился только в начале марта. Газета «Гудбрандсдёлен» не преминула взять интервью у «одного из крупнейших издателей Нью-Йорка» в новой каминной отеля «Виктория» в Лиллехаммере, где он дожидался шести часов, чтобы отправиться в Бьеркебек. Альфред Кнопф сказал, что приехал в Норвегию с единственной целью — «увидеть миссис Унсет» [570] Gudbrandsdølen, 3.3.1932. .

Он поведал журналисту: у Сигрид Унсет настолько прочные позиции в Америке, что читатели буквально бросаются на каждую ее книгу. Кнопф объяснял такой безоговорочный успех тем, что она не заигрывает с публикой.

— Неужели американцам хватает времени, чтобы читать ее книги? — спросил журналист.

— Да, они находят время, — ответил Кнопф и сослался на цифры: «Венец» разошелся тиражом более чем 130 000 экземпляров. Он сообщил также, что в списках выданных в библиотеках США книг ее произведения неизменно занимали первые места.

— А сейчас я очень рад тому, что смогу повидаться с ней лично, — подытожил Кнопф и решительно встал.

Ему предстояло преодолеть крутой склон, чтобы попасть в Бьеркебек.

Сигрид Унсет знала, что ее ждет встреча с человеком особого уровня и склада. Кстати, они уже перешли на непринужденный тон в переписке. Когда статный, одетый с иголочки сорокатрехлетний мужчина проходил мимо отеля «Брейсет», она уже позаботилась о том, чтобы подбросить в горящий камин самые увесистые поленья. Писательница курила, время шло к ночи. Кнопф, сын нью-йоркского богача, получил прекрасное образование и имел возможность заняться любым делом, но выбрал поприще издателя. Они беседовали в основном о силе художественного слова, но в не меньшей степени их одолевала тревога за судьбы мира. Издатель, еврей по национальности, очень переживал из-за преследований в Германии, о которых был, кстати, весьма хорошо осведомлен; Кнопф уже помог многим беженцам. И все же он считал, что самое главное для Сигрид Унсет — ее творчество.

— Когда выйдет ваша следующая книга? — спросил он.

Она пробормотала что-то невнятное про роман из жизни XVIII века, но добавила, что точнее пока ничего сказать не может.

Унсет показала ему дом и провела на второй этаж, где висело большое полотно с изображением генерала Роберта Ли — эту картину Кнопф подарил ей несколько лет назад, когда Андерс и Сигрид Унсет изучали американскую историю. Старший сын интересовался историей именно этого периода и прочел множество книг об американской Гражданской войне, индейцах и Диком Западе. Унсет и сама не прочь была узнать побольше об отцах-основателях нации, если бы издатель помог подобрать ей нужную литературу.

— Когда вы к нам приедете? — поинтересовался Кнопф.

Но Сигрид Унсет в ответ только покачала головой, а Кнопф и сам знал причину, хотя и не видел ее дочь: Моссе, как обычно, держали подальше от любопытных взоров гостей. Издатель понимал, что ни о какой долгосрочной поездке не может быть и речи, пока жива ее дочь, которая не может обойтись без помощи близких.

Кнопф очень высоко отозвался о книге «Одиннадцать лет». А как считает сама Унсет?

— Ну конечно, все решили, что это автобиография, — иронично улыбнулась писательница.

Но ведь она и сама этого не скрывала. Во всяком случае, книга хорошо продавалась. Но Унсет все равно не могла обещать, что напишет продолжение. В свойственной ей обычной суховатой манере она сообщила, что здоровье оставляет желать лучшего.

А какую книгу Сигрид Унсет считает самой яркой из новейших норвежских изданий? Не медля ни секунды, она назвала книгу Акселя Сандемусе «Беглец пересекает свои следы». Но Кнопфу хвалили «Моряк сходит на берег», не следует ли ему обратиться к этой книге?

— «Беглец» откровенно лучше, — молниеносно возразила Сигрид Унсет, совершенно убежденная в своей правоте. И потом, почему бы ему не обратить свое внимание на творчество Магнхильд Холке? Американскому книжному клубу следовало бы признать ее последнюю книгу «книгой месяца», считала Сигрид Унсет. Попасть в списки клуба, в которых нередко оказывались книги и самой Унсет, означало гарантированно солидные доходы.

Она также убедила Кнопфа в том, что ему не следует уезжать, не совершив поездки по красивейшей долине Норвегии — Гудбрандсдалу. Она считала, что он должен пройти по старым паломническим тропам, причем именно весной, когда так ярко светит солнце, полюбоваться горами, стеной окружающими долину. Почему бы ему не остановиться в старинной респектабельной гостинице «Фефор»? Сейчас, когда февраль уже позади и его сменил март, у него есть шанс увидеть и Йотунхейм, и Рондские горы.

Альфред А. Кнопф отправился дальше с фотоаппаратом фирмы «Bell & Howell» на животе и томиком Сандемусе на немецком в сумке. Позже он написал ей и поблагодарил: «Фефор» действительно оказался «превосходен», но Сандемусе, наверное, все же немного специфичен для американской публики.

Но Сигрид Унсет не могла смириться с отказом. Если Кнопф опубликовал книгу Магнхильд Холке и та в итоге стала книгой месяца, то почему бы ему не дать шанс и Сандемусе? Она признавала, что Сандемусе, возможно, немного эксцентричен, но, без сомнения, он гениальный писатель: «Я редко читала что-нибудь более гениальное, его проза исполнена непостижимой силы», — подытожила она. К тому же Сандемусе был просто до неприличия беден, и публикации в США позволили бы ему вырваться из нищеты.

Унсет рассказывала, что убедилась в его гениальности при личной встрече. Сандемусе неожиданно заехал в Бьеркебек, чтобы познакомиться с ней. Они встречались и раньше, но тогда он был слишком пьян, чтобы запомнить ее, признался он. Унсет уверяла, что он принадлежит к числу тех мужчин, с кем можно говорить до бесконечности, и с ним никогда не бывает скучно. «Он буквально очаровал меня», — написала она Кнопфу [571] Brev til Alfred A. Knopf, 12.8.1936, Harry Ransom Center. .