Алексей Волынец - Жданов

На этом съезде Андрея Жданова избрали заместителем председателя исполкома и вновь народным комиссаром земледелия Шадринского уезда. Образованный решением съезда Шадринский совет народных комиссаров уже 29 января распустил земскую управу — за отказ подчиниться Совету и «учитывая её непопулярность среди беднейшего крестьянства». Так же упразднили ещё остававшийся аппарат уездного комиссара Временного правительства «как архаическое учреждение» и закрыли купеческое собрание как «занимающееся исключительно игрой на бильярде и карточной игрой, как предприятие бесполезное».

Таким образом, к концу января 1918 года вся власть в Шадринске и Шадринском уезде перешла в руки Советов, возглавленных коалицией большевиков, левых эсеров и анархистов. Герой нашей книги — Андрей Александрович Жданов, которому тогда должно было исполниться только 22 года, — принял самое непосредственное участие в этих событиях и стал одной из ключевых фигур новой уездной власти.

Одним из первых постановлений Совет обещал расстреливать всех грабителей и погромщиков, застигнутых на месте преступления. Расстрелы на местах пока оставались лишь грозной декларацией, но с проблемами грабежей и самочинных обысков Жданову вскоре пришлось разбираться лично. Спустя ряд десятилетий шадринский большевик Александр Арыкин вспоминал об этом:

«— Слышал, Арыкин, о новостях сегодняшней ночи? Чёрт знает что творится, — проговорил Жданов, здороваясь, как только я вошёл в гимназию, в которой размещался Совет. По тому, как он спросил меня, и по его нахмуренным бровям понял: случилось что-то неприятное, серьёзное.

— Что такое, Андрей Александрович, что случилось? — спросил я, пожимая ему руку.

— На, прочти вот что, — негодующе проговорил Андрей, подавая мне письмо.

В письме сообщалось, что комиссар Административного управления матрос Петров ночью производил незаконные обыски, забирая себе золотые и серебряные вещи, и пьянствовал.

— Да, работа безобразная. Что будем делать? — спросил я, глядя на возмущённое лицо Андрея.

— Как что? — переспросил он. — Арестовывать и немедленно, сейчас же. Мы не можем допустить ни на минуту, чтобы такими грязными поступками бросали тень на нашу партию и власть… Бери двух-трёх красноармейцев, арестуй его на квартире и вези сюда, — сказал Андрей, подавая мне мандат.

Привезённый Петров корчил из себя невинного младенца, кричал:

— Вы подрываете мой авторитет революционера, я требую прекратить надо мной насилие.

— Гадина ты, а не революционер, грабитель, твой авторитет повысится в тюрьме, — с негодованием проговорил Андрей.

На собрании красногвардейцев Андрей Александрович рассказал о преступных действиях комиссара. О том, как эти действия льют воду на мельницу наших врагов, которые и без этого поливают нас грязью клеветы. Слова Жданова: "Беспощадная революционная борьба с такими негодяями в наших рядах!" — встретили огромное сочувствие среди красногвардейцев. Петров был заключён в тюрьму» {82} 82 Пашков А.А. Указ. соч. С. 94—95. .

Петрову придётся провести в шадринской тюрьме несколько месяцев. Бывшего балтийского матроса освободят только к лету 1918 года, когда понадобятся люди для отпора наступающим белым.

Михаил Харитонович Петров был уроженцем Шадринского уезда, призванный в 1913 году на Балтийский флот, служил матросом броненосного крейсера «Громобой». После революции стал членом знаменитого Центробалта (Центрального комитета Балтийского флота) и в январе 1918 года с мандатом народного комиссара по морским делам прибыл в Шадринск для организации поставок продовольствия Балтфлоту. После зубодробительной дисциплины царского флота революционная вольница и власть явно опьянили вернувшегося в родные края матроса.

К чести Андрея Жданова, он и в молодости, и в зрелом возрасте будет равнодушен к той банальной материальной выгоде, которую даёт обладание государственной властью. Попытки приобрести всяческие вещественные прибыли от властных должностей всегда будут вызывать у него неприятие и брезгливость. Жданов явно был из той породы властителей, для которых сугубо материальная сторона власти не важна. Власть для них является наградой и ценностью сама по себе как возможность изменять жизнь и окружающую реальность в соответствии с собственными убеждениями и представлениями о правильном и справедливом…

До начала Гражданской войны оставалось ещё несколько месяцев, пока перед новой властью вставали не военные, а хозяйственные и политические трудности. Надо признать, что в условиях нараставшей разрухи и хаоса новый уездный Совет довольно решительно взялся за дело. В феврале 1918 года ввели рабочий контроль на предприятиях и фабриках Шадринска, установили восьмичасовой рабочий день. Когда владельцы решили остановить текстильную фабрику и уволить всех работников этого крупнейшего производства в городе, Совет национализировал фабрику, передав её управление рабочим, для чего был создан Рабочий деловой комитет.

В марте—апреле 1918 года Советом были национализированы в Шадринске почти все крупные производства и кредитные учреждения. Уездных промышленников и торговцев обложили дополнительным налогом, сборы от которого шли на содержание уездных школ, больниц и приютов. В Шадринск тогда было эвакуировано около тысячи детей из Петрограда, которому в условиях нараставшей хозяйственной разрухи уже угрожал голод.

Андрей Жданов, помимо своих обязанностей в Совете, являлся и главным редактором газеты «Крестьянин и рабочий» — основного рупора новой власти. Газета, редактируемая большевиком, но выходившая под эсеровским лозунгом: «В борьбе обретёшь ты право своё!» — не без успеха пропагандировала действия советской власти. Например, от имени председателя исполкома Чубарова (замом которого был Жданов) на её страницах очень живо разъяснялась крестьянам новая налоговая политика: «Послушайте, мужички, я вам скажу, кого мы обложили: не телят и поросят, а тех купчиков, которые "влачили плачевное существование", а именно Мокеева В.Я. Он ведь "гроши" зарабатывал "тяжёлым трудом". В 1916 году, по данным податного инспектора, он только даром руки мозолил — зарабатывал всего 500 000 рублей. И вот мы согрешили, грешные, обложили его всего тысчонок на 80. Бедный! Чем же он будет жить… И таких несчастных в городе находится 61 человек, из них ни один не получал меньше 10 000 рублей чистой прибыли в 1916 году Вот, товарищи, исполнительный комитет каких телят да поросят обложил» {83} 83 Там же. С. 91-92. .

Как истинный интеллигент, склонный к теоретизированию о смысле жизни, Жданов на страницах издаваемой им газеты затрагивал и куда более абстрактные темы. Так, 22 февраля 1918 года в очередном номере газеты «Крестьянин и рабочий» появилась его статья «Ещё об интеллигенции». Это «ещё» прозвучало потому, что данная статья нашего героя фактически стала продолжением его статьи «Об интеллигенции», напечатанной ранее, в 1917 году, в газете «Исеть». По мысли, высказанной тогда ещё прапорщиком Ждановым, сущность интеллигенции двояка — полупролетарская и полубуржуазная — интеллигент завис между классами. «Раз знание стало средством достижения целей, поставленных капиталом, то и его обладатели фактически превратились в рабов капитала. В то же время через этих недовольных рабов капитал осуществляет своё господство над трудом», — рассуждал Жданов в 1917 году и далее отмечал, что существует и другая интеллигенция, которая «орудием врага — знанием — начинает бить его самого» {84} 84 Стенограмма выступлений А.А. Жданова на съезде рабочих, крестьянских и солдатских депутатов города Шадринска. РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 2. Д. 74. Л. 12. . В феврале 1918 года зампредседателя уездного исполкома призывал зависшую между пролетариатом и буржуазией интеллигенцию «бросить половинчатость и заигрывание по обе стороны» и «слиться в единую мощную семью с трудящимися массами» {85} 85 Пашков А.А. Указ. соч. С. 112. .