Джованни Казанова - История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 9

Таковы были мои размышления после ее обморока, и они во мне все более зрели.

В Сити имелась распродажа различных вещей, которые распределялись с помощью выигрыша в лотерее; Сара прочитала объявление об этом в газете. Я пригласил ее вместе с мадам пойти со мной в Сити, чтобы сыграть в эту лотерею. Это было что-то вроде ярмарки в Сохо-Сквер, где женщины выставляли на продажу свои собственные вещи по справедливой цене, но с помощью лотереи. Вещь, к примеру, которая стоила десять гиней, предлагалась за десять билетов по гинее каждый, распределяемых между посетителями; тот, кому доставался счастливый билет, получал вещь.

Мы увидели, что место заполнено персонами самого высокого ранга, среди них — миледи Харрингтон с миледи Стеноп и Эмилией, ее дочерьми. У матери было странное объявление. Она старалась с его помощью, ссылаясь на комиссаров юстиции, разыскать вора 6000 фунтов ст., что были украдены у ее мужа, в то время как весь Лондон не сомневался, что именно она завладела этой суммой. М-м М. Ф. не собиралась играть, но не сочла необходимым воспротивиться просьбе, которую я высказал ее дочерям, сыграть за меня. Соответственно я дал им несколько гиней, и они были счастливы. Таким образом, за десять-двенадцать гиней, что они потратили, они принесли домой лотов на шестьдесят. После обычных фасонов они согласились, чтобы все это я подарил им. Это были штука тонкого полотна, два платья из Индии и колье из рубинов, которое досталось Саре; ее отец продал его перед возвращением в Швейцарию, где законы против роскоши были весьма суровы.

Влюбленный в Сару и уверенный, что она проявляет по отношению ко мне лишь некоторую любезность, я решил объясниться. После ужина, будучи еще за столом, я заявил любезному семейству, что, не будучи уверен, что Сара сможет стать моей женой, я решил отложить на другое время мое путешествие в Берн. Ее отец сказал, что это здравая мысль, и что я могу поддерживать отношения с его дочерью посредством писем. Она показала, что согласна, но я не увидел в ней полной готовности.

Я провел тяжелую ночь. Это было в первый раз в моей жизни, когда я был влюблен и несчастен, в силу каприза самого странного свойства. Взвешивая соображения, которые она мне излагала, и находя их легковесными, я заключил, что мои ласки ей не понравились.

В три последних дня я несколько раз оказывался с нею тет-а-тет, но ни разу не допустил себя до серьезных порывов, заслужив этим нежные свидетельства ее благодарности в виде детских ласк. Я понял, в конце концов, что если длительное воздержание порождает любовь, оно может также дать и обратный эффект. Сара в длительной перспективе вызвала бы у меня безразличие, при том, что я никак не мог бы признать ее недостойной моей дружбы. Другой характер, Шарпийон, которая меня обманывала и приводила меня в ярость, наконец, кокетка, которая внушала все время надежды и никогда их не оправдывала, приводила в негодование и часто — в ярость.

Они уехали все вместе, погрузившись на Темзе в сторону Остенде. Я проводил их до устья, затем возвратился обратно. Я дал письмо Саре для м-м В. Эта м-м В. была ученая Эдвига из Женевы, которой она не знала. Два года спустя Сара стала женой другого г-на В., и была счастлива.

Когда я теперь спрашиваю новости о своих старых знакомых у людей, прибывающих из их стран, либо родом оттуда, я внимательно слушаю их; но интерес, который они у меня вызывают, менее силен, чем случаи из истории, анекдоты, случившиеся пять или шесть веков назад, которые остались неизвестны ученым. Мы испытываем к нашим современникам и даже к некоторым товарищам наших безумств прежних времен род неприязни, который, вполне возможно, отражает то, что в некоторые моменты мы испытываем к самим себе. Четыре года назад я написал в Гамбург письмо м-м Г… Мое письмо начиналось так: «После молчания в двадцать девять лет…». Она мне даже не ответила. Когда мой читатель узнает, кто эта м-м Г., он рассмеется. Два года назад я собрался ехать в Гамбург, но мой демон-хранитель заставил меня вернуться в Дукс.

В опере Ковент-Гарден ко мне подошел Гудар и спросил, не хочу ли я пойти на концерт Сартори, где я увижу совсем новую девушку-англичанку, которую сама Сартори обучает пению. Она говорит по-итальянски. Это настоящая игрушка. Я должен, по его мнению, поторопиться, потому что первый же лорд, который ее увидит, сразу ее схватит.

Потеряв только что Сару, я не старался сразу сделать новое знакомство, но следовало все же ее увидеть. Я пошел туда; я тосковал, и это меня бы развлекло. Она была, однако, мила. Некий ливонец, который назвался бароном де Хенау, молодой, с интересным лицом, казался увлеченным милой ученицей виртуозки Сартори. После ужина она предложила нам билеты по гинее на новый концерт, и я взял два, предложив один Гудару. Ливонский барон взял их пятьдесят и сразу заплатил. Я увидел, что он хочет сразу ее увлечь, и поступок мне понравился. Я счел, что он богат. Я допустил, что он меня завлекает. Он делал мне авансы, и мы стали друзьями. Читатель вскоре увидит последствия этого фатального знакомства.

Чтобы забыть Сару, я нуждался в другой Саре. Такой была красивая ирландка, что принесла нам бутылку « Стромбир », когда мы зашли в лавочку, где она служила; но Гудар ее ревновал.

Прогуливаясь с ним в парке, я отошел на шаг, чтобы дать ему возможность поговорить с двумя девушками, которые под шляпами показались мне хорошенькими. Вот что он мне рассказал, раскланявшись с ними.

Ганноверская дама, вдова и мать пяти девочек, приехала сюда два месяца назад, взяв их всех с собой. Она живет в доме на площади Эстерфил. Она ходатайствует при дворе о возмещении ущерба, что причинило ей пребывание полка армии, которой командует герцог Кэмберленд. Эта мать, будучи, как говорят, больной, лежит все время в постели и никого не хочет видеть. Она отправляет своих двух старших дочерей ходатайствовать о возмещении, на которое она претендует. Это те самые девушки, что вы видели. Но они не могут ничего добиться. Мне даже говорили, что министры больше их не слушают. Они все красивы. Младшей четырнадцать лет, старшей — двадцать два. Они говорят по-немецки, французски и английски; они вежливо принимают всех тех, кто приходит к ним с визитом, помещаясь при этом все в одной комнате. Они принимают деньги, если им дают, но сами никогда не просят. Я был у них три или четыре дня назад, из любопытства, и они меня достаточно хорошо приняли; но поскольку я им ничего не дал, я не смею вернуться снова туда в одиночку. Если вам интересно, пойдемте туда.

— Как же вы хотите, чтобы мне не было интересно после этой маленькой истории? Пойдем туда; но если та, что мне понравится, не проявит некоторой снисходительности, я не дам им ни гинеи.