Клаус Манн - На повороте. Жизнеописание

Впрочем, дело было отнюдь не только в богатстве, которому профессор был обязан своим социальным престижем. Далекий от того, чтобы довольствоваться положением состоятельного дилетанта и бездельника, он чрезвычайно серьезно относился к своей профессии и сделал себе имя в мире науки. Он был профессором математики в Мюнхенском университете, пользовался уважением как преподаватель и теоретик. Его четвертой страстью — наряду с математикой, красивой женой Гедвиг и итальянскими древностями — была музыка Рихарда Вагнера. Молодой профессор принадлежал к первым финансовым покровителям Байрейтских фестивалей и всю свою жизнь оставался восторженным приверженцем культа Вагнера. Правда, личный его контакт с метром оборвался резко, когда у маэстро в присутствии его «неарийского» почитателя сорвалось с языка антисемитское замечание. Гений был бестактен и неблагодарен, а у профессора был обидчивый характер.

Общественный стиль дома был одновременно непринужденным и роскошным. Известнейшие художники, музыканты и поэты эпохи встречались там с принцами из дома Виттельсбахов {17} 17 Виттельсбахи — южногерманский княжеский род (именуется по названию замка Виттельсбах, находящегося северо-восточнее Аугсбурга, в 1180 возвысившийся до герцогского ранга в Баварии, а в 1214 и в Рейнском Пфальце. Баварская ветвь рода в 1777 оборвалась; представители же второй, пфальцской, с 1806 по 1918 занимали баварский королевский трон (последним из них был Людвиг III: 1913–1918). , баварскими генералами и находящимися проездом из Франкфурта и Берлина банкирами. Хозяйка — обольстительная смесь венецианской красоты à la Tizian и загадочной grande dame [4] Светская дама ( франц.). в духе Генрика Ибсена — владела таким редким в нашем столетии искусством совершенной беседы, причем свое искусное красноречие она щедро сопровождала каскадами жемчужного смеха. Она умела быть всегда занимательной и оригинальной — болтала ли о Шопенгауэре и Достоевском или о последнем Soirée [5] Званый вечер (франц.). в доме кронпринцессы. В числе ее поклонников были художники Франц фон Ленбах, Каульбах и Штук {18} 18 Ленбах, Франц фон (1836–1904) — немецкий живописец. Известен главным образом как портретист: им создана обширная галерея портретов современников (из них — 80 портретов Бисмарка). Каульбах, Фридрих Август фон (1850–1920) — немецкий живописец. Писал преимущественно жанровые сценки и портреты, отличавшиеся не столько оригинальностью творческого почерка, сколько чистотой и элегантностью исполнения. Штук, Франц фон (1863–1928) — немецкий живописец и скульптор. Один из основателей мюнхенского «Сецессиона» (1892), профессор мюнхенской Академии художеств (с 1895). Писал аллегорические картины. , писавшие ее портреты, и писатели Пауль Гейзе {19} 19 Гейзе (Хейзе), Пауль (1830–1914) — немецкий новеллист, романист, поэт и драматург, первый немецкий писатель, награжденный Нобелевской премией по литературе (1910), глава (наряду с Э. Гейбелем) «мюнхенского поэтического кружка». и Максимилиан Гарден {20} 20 Гарден (Харден), Максимилиан (псевд.; наст. имя — Максимилиан Витковски, 1861–1927) — публицист, эссеист, издатель, литературный и театральный критик, один из теоретиков натурализма. , преподносившие ей остроумнейшие посвящения. Профессор же Прингсхейм — миниатюрный, необычайно подвижный и живой — шокировал и развлекал гостей саркастическими Bonmots [6] Остроты (франц.). и каламбурами, зачастую достаточно рискованного толка. Его скрипучий голос заглушался мелодичным протестом весело негодующей супруги: «Ах, Альфред! Как ты опять ужасен!»

Случилось так, что в этой космополитично-общительной, утонченно-веселой среде серьезный молодой романист из Любека встретил темноглазую девушку {21} 21 Речь идет о встрече Томаса Манна с Катариной (Катей) Прингсхейм (1883–1980), его будущей женой (с 1905) и матерью Клауса Манна. , к которой обратилось его сердце и всю жизнь хранило ей верность. Он наблюдал за ней издали еще до того, как официально познакомился. Она имела обыкновение ездить в университет на велосипеде — окруженная своими братьями, словно ученая маленькая амазонка свитой спутников. Она изучала математику и сочетала в себе находчивое остроумие Порции с экзотически-сладостной внешностью Джессики {22} 22 Порция и Джессика — персонажи романтической комедии В. Шекспира «Венецианский купец» (1596). Порция — богатая наследница в Бельмонте, Джессика — дочь венецианского ростовщика Шейлока. . Кротость золотисто-карего взгляда контрастировала с агрессивной иронией быстрой речи; за своенравным красноречием избалованной принцессы скрывались хрупкость и невинность ребенка. Молодой романист был очарован. Он видел и описывал ее как чудо духа и очарования, дикий и одновременно изысканный цветок неведомой прелести. Появлялась она на театральных премьерах, празднествах, в опере со своим братом-близнецом Клаусом, молодым музыкантом. Беседа их между собой кишела таинственными формулами, тонкими намеками, загадочными шутками. Два странных ребенка казались не от мира сего, защищенные своим богатством и своим остроумием, охраняемые и балуемые прислугой и родными. Дома, в отцовском дворце, близнецы играли и пересмеивались друг с другом, в то время как с террасы до них доносился, словно журчание фонтана, смех их мамы и мелодии из «Валькирии» и «Парсифаля» {23} 23 «Валькирия» (пост. 1870 — вторая часть тетралогии «Золото Рейна», 1854–1874), «Парсифаль» (пост. 1882), «Тристан и Изольда» (1859, пост. 1865) и «Лоэнгрин» (1848, пост. 1850) — оперы Рихарда Вагнера (1813–1883). .

Поначалу сказочная принцесса относилась к ухаживанию молодого писателя насмешливо и холодно. Постепенно, однако, его тонкой лести и его терпеливой нежности удалось растопить лед — благодаря и тому еще, что брат-близнец и величественная мама, скорее, покровительствовали его намерениям. Что же касалось отца, то его, разумеется, следовало рассматривать как противника: всякий, кто хотел отнять у него любимое дитя, должен был считаться с его сопротивлением. Непростой задачей было хоть вполовину укротить желчный темперамент старика и убедить его сносить визиты жениха со своего рода сердитым смирением. К счастью, кроме любви к Кате у сварливого ученого и его будущего зятя обнаружилась еще одна общая склонность — любовь к произведениям Вагнера. Профессор был равнодушен к литературе, а романист не интересовался ни математикой, ни майоликой, но оба находились под обаянием «Тристана» и «Лоэнгрина». Если им не о чем было поговорить, то они всегда могли обменяться цитатами из музыкальной драмы или припомнить сообща ценные подробности из восхитительного Œuvre [7] Произведение (франц.). .