Иван Стаднюк - Меч над Москвой

Мише показалось, что жизнь вокруг внезапно оборвалась, погрузив его в мерзкую тишину. Мерзкую и даже померкшую от того, что его будто ударили по лицу, плюнули ему в глаза, в душу, в самое сердце. Вопросы и подозрения Рукатова были тем более обидны для Иванюты, ибо, когда по пути сюда он вспоминал свое нищенское прошлое, в нем действительно где-то зрела гаденькая мысль: не взять ли себе пачку денег на случайные расходы в вознаграждение за то, что он спасает целые мешки? Но не позволил созреть этой мысли до конца, с содроганием устыдившись ее и окатив себя в душе ругательными и презрительными словами... А тут вдруг ему в глаза, прямо и откровенно, высказывают гнусное подозрение...

- Сука-а! - противным, сиплым голосом заорал Иванюта и, схватив Рукатова за грудки, встряхнул его. Но Рукатов был телом поувесистее Миши, и он, Миша, почувствовав недостаток сил в своих руках, охваченный яростью, вдруг остервенело залепил Рукатову оглушительную оплеуху, от которой тот отлетел на несколько шагов. - Сука!.. Сволочь поганая! - В хриплом голосе Миши сквозила душевная боль и звучал страх, что он осмелился поднять руку на старшего по воинскому званию начальника, а это значило - совершил преступление. - Думаешь, все такие, как сам?! Думаешь, не видим твоей гадкой трусости, твоего симулянтства под крылышком тестя?! - Миша, оказывается, откуда-то знал "родословную" Рукатова.

Рукатов с искаженным злобой лицом кинулся на младшего политрука, выхватил из кобуры пистолет. Миша тоже ухватился за наган, к великому своему счастью позабыв, что на груди у него наготове к бою висел немецкий трофейный автомат.

Все произошло так неожиданно и так невероятно по своей сущности, что капитан Пухляков, находясь тут же рядом и будучи спортсменом, не успел схватить за руки Иванюту, зато сумел ногой выбить, у Рукатова пистолет, опередив на долю секунды выстрел из него, который, вероятно, должен был оборвать Мишину жизнь.

Пистолет Рукатова, вышибленный из его руки Пухляковым, отлетел в сторону, ударился в темный ствол старой ели и, вновь вставший, как и должно быть, после выстрела на боевой взвод, выстрелил от удара опять... И тут же в кузове недалекой машины кто-то истошно закричал: очередная пуля все-таки нашла себе безвинную жертву.

Откуда-то из глубины леса прибежали полковник Гулыга и подполковник Дуйсенбиев. Оба заспанные, с усталыми до черноты и небритыми лицами. Сбегался к месту происшествия штабной люд.

Ни Рукатов, ни Иванюта не были в состоянии объяснить что-либо: их обоих еще колотило от бешенства. Сбивчиво рассказал начальству суть происшедшего капитан Пухляков.

- Дурачье, дурачье... - горестно качал головой полковник Гулыга. Военному трибуналу даете работу...

- Товарищ полковник, я доставил вам приказ генерала Чумакова, наконец доложил чуть пришедший в себя младший политрук Иванюта. Он достал из полевой сумки маленький пакет и передал его Гулыге.

Потом Мишу опять окатила волна ярости. Он суетливо снял с себя снаряжение с полевой сумкой и вытряхнул из нее все содержимое на траву: блокнот, карту, карандаши, опасную бритву, мыло... Затем вывернул карманы брюк.

- Смотри, мерзавец, и запомни! - вновь с буйной злобой накинулся он на Рукатова. - Политработники Красной Армии не воруют у государства. И вообще не воруют! А деньги - вот они! - Миша достал из нагрудного кармана гимнастерки две трехрублевые бумажки. Из второго - партбилет и удостоверение личности.

- Не хорохорься, младший политрук, - уже миролюбиво обратился к нему полковник Гулыга, всматриваясь в бумагу - приказ генерала Чумакова. - Какое ранение? - тут же обратился он к троим бойцам, снимавшим с кузова грузовика раненного шальной пулей связиста.

- В плечо, товарищ полковник! Серьезное! - бойко ответил один из красноармейцев. - Сейчас мы его снесем на перевязочный.

Полковник Гулыга, прочитав приказ и не подозревая, что он уже не изменит отчаянного положения дивизии, передал его начальнику штаба Дуйсенбиеву.

- Задача наша меняется коренным образом, - сказал он. - Собирайте наличный руководящий состав, а мы тут посоветуемся, что делать с этими глупыми драчунами.

- Товарищ полковник, я протестую, - мрачно и не очень уверенно сказал Рукатов. - Какая же тут драка? Это чрезвычайное происшествие!.. Более того, преступление: младший по званию ударил старшего по званию!

- А старший по званию не только заподозрил политработника в воровстве, но и пальнул в него из пистолета! Это не чрезвычайное происшествие? - Миша Иванюта уже несколько успокоился и надевал на себя полевое снаряжение.

- Оба хороши, - ответил Гулыга, мучительно размышляя над тем, что ему сейчас предпринять.

* * *

Решение принималось без участия младшего политрука Иванюты - зачинщика драки. Гулыга, Рукатов и Пухляков отошли в сторону от машин, и после короткого раздумья полковник вымученно сказал:

- Война, гибнут тысячи, землю свою оставляем, а вы гонор показываете... Глупцы... А вы, капитан, виноваты, что дали разгореться ссоре, - обратился Гулыга к Пухлякову.

- Виноват, товарищ полковник. Я и опомниться не успел, как они сцепились... Но теперь на мне вина, что выбил из руки Алексея Алексеевича пистолет, а он бабахнул в спящего красноармейца.

- Хорошо, что не бабахнул в этого желторотого - в Иванюту, - хмуро заметил Гулыга. - Пришлось бы тебе, Алексей, головой расплачиваться.

- Ошибаетесь! - зло ответил Рукатов. - Я принимал меры самозащиты.

- Не надо было бросать дурацких обвинений! - чуть возвысив голос, сказал капитан Пухляков. - За такое каждый честный человек по морде врезал бы! Я, во всяком случае, тоже...

- Сейчас легко быть умным, - уныло буркнул Рукатов.

- Так вот! - начал подытоживать разговор Гулыга. - Виноваты вы все трое... Случившееся предлагаю оставить пока без последствий - до будущих времен. А там война подскажет нам выход. Деньги надо немедленно под усиленным конвоем отправить в штаб фронта или сдать финансистам штаба любой армии, какая окажется поблизости. Возглавить группу сопровождения приказываю майору Рукатову... Делать вам, Алексей Алексеевич, в нашем штабе после этого позорного мордобоя нечего. Тем более что у вас не прошла контузия. - Затем Гулыга обратился к капитану Пухлякову: - Группу охраны поручаю подобрать вам, товарищ капитан... Деньги везти на повозке.

- Хорошо, - согласился Пухляков. Затем, извинительно глядя на Гулыгу, сказал: - Только я, товарищ полковник, обязан обо всем случившемся доложить радиошифровкой своему руководству: у нас так принято.

- Тогда начнется разбирательство? - встревожился полковник Гулыга, кинув укоризненно-сочувственный взгляд на Рукатова.

- Полагаю, что мы с вами уже провели разбирательство, - миролюбиво произнес Пухляков. - И приняли правильное решение. Я так и доложу...