Леонид Гроссман - Пушкин

Последующая запись разговора сделана не Пушкиным, а другими посетителями Бердской слободы.

В архиве лицея хранилось дело «Об умопомешательстве Кюхельбекера» (1817 г., № 462) В первом официальном сообщении о 14 декабря Кюхельбекер был назван «безумным злодеем, без вести пропавшим».

О смертельном враге своей молодости — Федоре Толстом — Пушкин писал в 1821 г. Гречу, «там напечатано глупца-философа; зачем глупца? Стихи относятся к Американцу Толстому, который вовсе не глупец…»

Напомним, однако, что Белинскому при жизни Пушкина оставались неизвестными «Медный всадник», «Русалка», «Дубровский», «Каменный гость», «Египетские ночи», «Летопись села Горюхина» и такие лирические создания Пушкина, как «Памятник», «Для берегов отчизны дальней», «Вновь я посетил!», «Осень», «Рыцарь бедный» и ряд других.

Элегия эта, как известно, отразилась на эпилоге «Цыган», где образ раненого журавля навеян соответственным описанием у Радищева:

Словарь Плюшара, IV, стр. 359. К этому тому приложен список подписчиков на словарь, среди которых на странице 31 списка значится: «Его высокобл. А. С. Пушкин».

П. Е. Щеголев, Дуэль и смерть Пушкина М. — Л., 1928, стр 435–515.

Из сообщения нидерландского поверенного в делах Геверса министру иностранных дел Ферстольку от 20 апреля (2 мая) 1837 года. Оно было опубликовано только через сто лет после своего написания.

В 1845 году Розен поместил в «Литературной газете» стихотворение «Эврипид», которое в некоторых списках имело подзаголовок: «Памяти Пушкина»:

Это отрывок из письма барона Фризенгофа, мужа Александры Николаевны Гончаровой, написанного им 14 (26) марта 1887 года под диктовку жены. Опубликовано в моей книге «Цех пера», стр. 266–270. М., 1930.

Даем перевод этого отрывка, опуская или выправляя некоторые неточности Полный текст опубликован нами во «Временнике» пушкинской комиссии, IV–V, 1939, стр 417–434.

Charles de Saint-Julien. Pouchkine et le mouvement littéraire en Russie depuis quarante ans. «Revue des deux Mondes», 1847, 1 octobre, XX, p. 69–71.

С момента нанесения раны до смерти Пушкина прошло около 46 часов.

Из статьи главного хирурга Института им. Склифасовского С. С. Юдина — «Ранение и смерть Пушкина», «Правда», № 7004. «В наше время, — говорится в той же статье, — в Ленинграде подобный раненый имел бы 50–60 процентов шансов на спасение его операцией. В те годы об операции не приходилось и думать. Лишь через 10 лет после смерти Пушкина появился эфирный наркоз, а необходимая для брюшных операций асептика — лишь через полвека».

4 февраля 1937 года на ту же тему сделал доклад в Академии наук проф Н. Н. Бурденко, признавший, что меры, предпринятые врачами Пушкина, были бесполезны, и что в наши дни «даже хирурги средней руки вылечили бы Пушкина». («Известия», № 6194.)

Высшее общество.

Непризнанный и обесцененный, он прозябал на этой бесплодной почве и пал жертвою злословия и клеветы.