Валентин Бадрак - Стратегии гениальных мужчин

В общей сложности в течение первых пяти лет литературной деятельности отправленные в различные издательства рукописи возвращались Джеку 644 раза, прежде чем превратиться в классические рассказы и повести мировой литературы. Только «Любовь к жизни» – безусловно эпохальное произведение, увековечившее имя писателя, возвращалось к нему по меньшей мере триады, прежде чем быть напечатанным. «Я упрям, но упорно иду к своей цели, как игла к полюсу: отсрочка, уклонение, прямая или тайная оппозиция – не важно: БУДЕТ ПО-МОЕМУ!» Кто скажет, что не маниакальная страсть добиться успеха стала его виновником?! Джек Лондон доказал, что с верой в себя и достаточной силой воли возможно не только добиться успеха, признания и денег, но и стать настоящим мастером, вписав свое имя в ряд великих писателей. Это стало возможным еще и потому, что в силу своего мировосприятия Джек никогда не ждал поддержки, нигде не искал сил, кроме как в себе самом. Это отчетливо подтверждают слова одного из его писем, написанного в 1898 году, то есть тогда, когда еще не существовало главных произведений писателя, а он даже не переступил порога признания: «Мне безразлично, если мое настоящее, все, что у меня есть, погибнет, я создам новое настоящее: если завтра я буду наг и голоден, я не сдамся, а пойду нагой и голодный. Если бы я был женщиной, я бы стал отдаваться любому встречному, но я бы добился успеха, короче – я его добьюсь».

И успех пришел. Сначала рассказы Джека, появляясь то тут то там, возвестили о появлении неожиданного и совершенно нового объекта на литературном горизонте Америки. А на самом закате столетия Джек неожиданно получил извещение о готовности наиболее консервативного бостонского журнала «Атлантический ежемесячник» напечатать его короткую повесть «Северная одиссея». По сути, это решение редакции просигнализировало Джеку зеленым светом о том, что для него путь к неприступной литературной богеме свободен.

Отличительной чертой Джека было неослабевающее желание создать что-то лучшее. Это непременное чувство тревожной неудовлетворенности творца всегда было у него доминирующим. Сущая правда, что он начал работать исключительно ради денег, но так же верно, что он не был гонцом за материальными благами. Чем дальше, тем меньше деньги впечатляли Лондона. Им двигало истинное желание создателя – сказать миру нечто такое, чего еще не говорил никто. Будучи демонстративной личностью, он выжимал из себя все, на что был способен. С приходом первых успехов Джек перевел дух и стал работать более взвешенно, осторожнее и спокойнее, но отнюдь не меньше. Он уже видел в перспективе новые, гораздо более объемные и сложные произведения: повести и романы, к которым он считал себя абсолютно готовым. Проникновенное чутье лидера, присутствующее у всех баловней успеха, диктовало Джеку Лондону новые условия – для достижения настоящей победы следует идти на два шага впереди всех прогнозов, предсказаний тенденций, устоявшихся традиций и самого времени. Он знал, что должен сам формировать все это, и убедил себя, что может это сделать. Для рождения такого внутреннего чувства, без всяких сомнений, нужна определенная уверенность в своем превосходстве над остальным миром. А также известная степень презрения к безликим людским массам, порождающая жажду изменения мира. Джек Лондон, человек с чувствительной, но сильной душой, двигаясь по лестнице успеха, возомнил себя готовым преобразовывать неустойчивый, колеблющийся и всегда вожделенно ожидающий мощи мир. Внешне он подтвердил это несколько позже, когда обрел атрибуты славы. Став известным писателем, Лондон не только позволял себе публичные поучения абсолютно любой аудитории – он вообще был довольно невысокого мнения о среднем отпрыске планеты Земля. Однажды Джек написал одному из своих издателей слова (хотя и по совершенно другому поводу), ярко подтверждающие его позицию по отношению к миру: «Жизнь так коротка, а люди так глупы, что с самого начала моей карьеры, когда я только-только начал благодаря газетам приобретать сомнительную известность из-за моего юношеского социализма, я дал себе зарок никогда не опровергать газетных обвинений». Проломив силой дорогу наверх назло заурядному и рыхлому окружению, любя девушку, неспособную ответить ему из-за своей психологической слабости и душевной амебности, став первым писателем Америки, Джек Лондон считал, что имеет право на такие суждения.

После появления на свет первого сборника рассказов Лондон немедленно принялся за первый роман. Начинающего писателя не смутил провал первой пробы – вместо траты времени на горькие думы он, резко переключившись, одним духом создал одно из своих самых значительных произведений – повесть «Зов предков». Когда-то доведенный до исступления голодом, Джек Лондон развил в себе на редкость цепкую хватку, стойкость и трудолюбие; чутье же писателя было не чем иным, как длительным и детальным анализом происходящего. Плоды, долго томящиеся внутри джековского сумбурного, но необычайно богатого внутреннего мира, посыпались, как из чудесного рога изобилия…

За короткий период он начал заваливать американский рынок совершенно новой, невиданной ранее продукцией – завораживающей литературой, от которой веяло силой и жизнью. Джек решительно завоевывал аудиторию. Начав осаду писательских высот в двадцать два года, в двадцать четыре он опубликовал уже первый сборник рассказов, а в период с двадцати семи до тридцати лет создал три своих самых весомых произведения («Зов предков», «Морской волк» и «Мартин Иден»), пополнивших полки не только американской, но и мировой классической литературы.

Но просто писать для Джека Лондона было слишком мало: он научился использовать любой мало-мальски подходящий случай, чтобы активно распространять по миру не только свои идеи, но и свое имя. Узнав об Англо-бурской войне, в то время еще начинающий писатель, ни секунды не сомневаясь, бросился в пекло событий, а уведомленный в Лондоне о завершении военных действий, уникально использовал неудачную ситуацию: вместо отдыха в уютном кругу пишущей братии он «спустился на дно» к лондонским бродягам, после чего в виде «Людей бездны» появился самый откровенный и агрессивный на то время вызов сильным мира сего, а имя Джека Лондона оказалось навсегда окутанным подчеркнуто скандальным и неповторимо рискованным колоритом. Через несколько лет Джек нашел для себя новое, не менее опасное приключение – Русско-японскую войну. А еще несколько лет спустя он организовал собственное кругосветное путешествие на паруснике «Снарк», да так рьяно и с сопровождением таких скандалов, что практически о каждом действии писателя сообщали газеты. Поистине, он ничего не мог делать тихо и спокойно.