Джон Толанд - Последние сто дней рейха

Это были передовые части 3-го Украинского фронта под командованием Толбухина, которые стремительно форсировали Дунай южнее Будапешта. Хотя первая попытка Толбухина была легко отбита, он не прекращал наступления. Одновременно 2-й Украинский фронт под командованием Малиновского форсировал Дунай на севере. 27 декабря два фронта соединились к западу от города, и таким образом в окружение попали пять немецких и четыре венгерские дивизии, а вместе с ними и 800 000 мирных жителей. Хотя наступление Толбухина на холмистой части Буды удалось отбить, в равнинном Пеште удар войск Малиновского оказался более успешным, и к 10 января 1945 года Красная Армия при поддержке перешедших на ее сторону румын очистила от противника восемь районов города. Это стало возможным, в основном, в результате рукопашных боев, поскольку командование Красной Армии не хотело нарушить водоснабжение города массированными бомбардировками и артиллерийским огнем.

Ранним утром 17 января защитники Пешта отступили в Буду по мостам. Венгерские солдаты отказывались взрывать исторические мосты города. Они говорили, что лед на реке в любом случае достаточно прочен, чтобы выдержать танки. Однако немцы решили, что им сейчас не до истории, и сами взорвали мосты.

Трясущиеся от страха жители Пешта ожидали грабежей, насилия и массовых убийств, которые, по словам немцев, несли с собой русские, однако, к большому удивлению горожан, солдаты Красной Армии раздавали муку, ячмень, кофе, черный хлеб, сахар и все, чем могли поделиться. Убийств мирных жителей не было, и очень мало случаев проявления насилия. Советским солдатам говорилось, что Венгрия "хорошая страна, несмотря на недостаток культуры", и они по-дружески относились к ее жителям. Солдатам нравилось раздавать сувениры, и иногда они грабили один дом, чтобы передать награбленную добычу в дом по соседству.

11 февраля, в день закрытия Ялтинской конференции, бои за обладание западным берегом Дуная превратились в осаду города. Прочно закрепившись на холмах Буды, немецко-венгерские войска отбивали любые попытки русских переправиться через закованный в лед Дунай. Но как бы там ни было, 70000 солдат оказались в кольце, поскольку вскоре соединения Красной Армии обошли город и с запада.

Приблизительно в то время, когда Рузвельт наслаждался стейком на борту своего корабля, командующий немецкими войсками Карл фон Пфеффер-Вильденбрух приказал своим войскам прорваться через кольцо советских войск тремя раздельными группами. Было очевидно, что шансов на прорыв практически нет, но никто не протестовал. Все предпочитали умереть в бою, чем попасть в плен. Вероятность прорыва была еще меньше, чем предполагалось. Русское командование знало все о попытке прорыва и уже выводило своих солдат из зданий, находившихся поблизости от позиций немецко-венгерских войск.

В момент, когда три группы приготовились выдвинуться в разных направлениях, по сосредоточениям немецких войск нанесла удар реактивная артиллерия. Многие погибли в первые же минуты ураганного обстрела, но остальные продолжали отчаянные попытки прорыва и натолкнулись на ожесточенное сопротивление русской пехоты. Казалось, что живым не уйдет ни один человек, не говоря уже о прорыве. Однако в темноте и суматохе через русские позиции удалось просочиться пяти тысячам немецких и венгерских солдат, но не всем им удалось выжить. Из 70 000 только немногим более 700 солдат смогли добраться до немецких позиций. Остальные погибли в бою или попали в плен. Советское командование заявило, что в плен взяли 30 000 солдат, а так как военнопленных оказалось всего несколько тысяч, то для нужного количества на улицах Буды арестовали 25 000 гражданских лиц. Однако правду об убийствах заключенных, а также многочисленные сообщения об изнасилованиях и грабежах по всей Буде нельзя было скрыть, и население на другой стороне Дуная начало задумываться, а было ли для них освобождение благословением.

В то время как происходили вышеописанные события, военный корабль с Рузвельтом на борту отплыл из Севастополя. Для президента будущее Балкан стало определенным с того момента, как Сталин подписал Декларацию об освобожденной Европе. Рузвельт понимал, что правительства с коммунистическим большинством уже навязываются народам Болгарии, Румынии и Венгрии, но он считал, что это прекратится в соответствии с ялтинскими договоренностями.

Глава 7.

Операция "Гром"

Когда 12 февраля было опубликовано совместное коммюнике участников Крымской конференции{22}, население Великобритании и США восприняло его с энтузиазмом. В газетах Англии, таких как "Манчестер Гардиан", "Дейли Экспресс" и "Дейли Уоркер", высоко отзывались о решениях, принятых Большой Тройкой.

Хвалебные статьи появились также и в советской прессе. Газета "Правда" полностью посвятила свой выпуск Ялтинской конференции. По мнению газеты, достигнутые решения указывали на то, что "у союза трех великих держав имеется не только историческое вчера, но и великое завтра". В "Известиях" писалось, что "это величайшее политическое событие современности".

Коммюнике доставило радость и Геббельсу, поскольку оно дало ему возможность усилить пропаганду против плана Моргентау{23} и безоговорочной капитуляции и объявить, что решение Большой Тройки о расчленении Германии и взимании с нее громадных репараций доказывает, что Германия должна сражаться с утроенным упорством - либо она погибнет.

Во Франции энтузиазм по поводу решения выделить стране оккупационную зону в Германии с представительством в Центральной Контрольной Комиссии несколько приглушался личным отношением к нему де Голля. Раздражение генерала можно было понять. Его просьбу об участии в конференции не только отклонили, но и не проинформировали о результатах до тех пор, пока Джефферсон Каффери, американский посол во Франции, не передал ему 12 февраля меморандум. Р. У. Ребер, представитель президента по политическим связям во Франции, передал Рузвельту сообщение, что де Голль принял его "холодно", ожидая, видимо, от коммюнике гораздо более важной для себя роли. Рузвельт, который недолюбливал генерала, проигнорировал данное донесение и не обратил внимания на отказ де Голля встретиться с ним в Алжире.

- Я просто хотел обсудить с ним некоторые наши проблемы, - сказал он Лейхи. - Если он не желает, то мне все равно.

Де Голль, по крайней мере публично, вежливо высказывался о конференции в Ялте, в отличие от поляков, проживающих в Британии и Америке, которые не стеснялись в выражениях. Возглавляемые премьер-министром Томашем Арчижевским, пришедшим на смену Миколайчику, они открыто заявляли, что Рузвельт и Черчилль фактически передали Польшу на заклание Советскому Союзу в обмен на союз с ним. Один поляк даже пошел на большее. Генерал-лейтенант В. Андерс, командующий 2-м Польским корпусом, который героически участвовал в захвате Монте Кассино, стал угрожать выводом своих войск с передовой. Он отправил радиосообщение Владиславу Рачкевичу, президенту Республики, в котором говорилось, что он не может принять "... одностороннее решение, по которому Польша и польская нация отдаются в руки большевиков ... мне не позволяет совесть в данный момент требовать от солдат жертвовать своей кровью...".