Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера

Это я всё о том, как работают суды. А если посмотреть на законы, которыми должны руководствоваться судьи, в частности Гражданско-процессуальный кодекс РФ, то изменения в них за последний десяток лет привели только к одному — во много раз возросли преграды доступу людей к правосудию. Кажется, сделано всё, чтобы средний гражданин страны просто был не в состоянии без квалифицированной помощи юриста обратиться в суд, и это, естественно, значительно повлияло в сторону уменьшения обращений граждан к правосудию. Более того, граждане, по сути, лишены возможности на полновесный пересмотр обжалованного судебного акта. Надежда на то, что введённое в 2012 году апелляционное обжалование судебных решений по гражданским делам позволит в полном объеме повторно рассмотреть дело, исследовать все его обстоятельства — конечно, в части тех доводов, которые указаны в жалобе — не оправдалась. На деле всё свелось, как и раньше в кассационной инстанции, к формальному заслушиванию сторон и оглашению акта апелляционной инстанции, подготовленному, как правило, заранее. Редко, когда на подобное действо тратится более 10–15 минут.

Большинство гражданско-процессуальных новелл — это настоящие «жемчужины» судебно-бюрократической казуистики. Что ни статья ГПК РФ, то повод для «восхищения» «мудростью» её авторов, которые, несомненно, состоят в штате Верховного Суда РФ. Вот, например, ст. 387 ГПК РФ (в редакции, действовавшей до 1 января 2012 года). Она гласит: «Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений (имеются в виду, прежде всего, обжалуемые решения нижестоящих судов) в порядке надзора являются существенные нарушения норм материального или процессуального права, повлиявшие на исход дела, без устранения которых невозможно восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов». Хорошая статья, не правда ли? Но это только на первый взгляд. Если же посмотреть по существу… Что такое «существенное нарушение норм»? Где норма, которая определяет, какие нарушения являются существенными, а какие нет? Такой нормы не существует. Значит, этот вопрос произвольно решает клерк в суде, который составляет для подписи судьи ответ на жалобу. Другой вопрос: почему только существенное нарушение является основанием для отмены или изменения незаконного судебного акта? А если несущественное (хотя никто не знает, что это такое) нарушение закона повлияло на исход дела и при этом нарушены права, свободы и прочее? И это беззаконие должно оставаться в силе? А для чего тогда вообще существуют суды в стране, если правосудие для них — не главное?

Ещё интереснее определяет эти же основания кодекс в редакции, действующей с 1 января 2012 года (ст. 391-9 ГПК РФ). Тут в качестве оснований для отмены или изменения незаконного судебного акта перечислено всё, что хочешь, только не конкретное нарушение материальной или процессуальной нормы. И создаётся ощущение, что сделано это преднамеренно, чтобы отменять или изменять только те судебные акты, которые нужны то ли для очередного выпуска ведомственного судебного бюллетеня, то ли для научных изысканий какого-нибудь судебного деятеля.

Слава богу, не дошли до практической реализации предложения кое-каких умников — типа председателя Высшего Арбитражного суда России А. А. Иванова — об отказе от бумажного арбитражного производства и переводе его на электронные носители. Представляю при реализации этого предложения какого-нибудь работягу дядю Мишу, вынужденного встать в сельской глубинке на налоговый учёт в качестве индивидуального предпринимателя, не имеющего не только компьютера, но и нормального круглосуточного электроснабжения. Это тоже пример попытки преднамеренного препятствия доступу к правосудию — одному из основных принципов судебной защиты прав человека.

Законы, тем более такие как кодексы, должны быть написаны для всех людей, а не только для юристов. В России же законы зачастую таковы, что их не только простые люди не в состоянии понять, но даже члены Верховного Суда РФ, бывает, вынуждены издавать для своих нижестоящих коллег разъяснения по применению и толкованию тех или иных норм, и нередко каждое последующее разъяснение бывает диаметрально противоположным предыдущему.

Порой кажется, что суды сами делают всё, чтобы в очередной раз подорвать веру в существование правды, справедливости и правосудия, когда по одним и тем же обстоятельствам и одним и тем же людям разные суды принимают совсем разные, исключающие друг друга, решения, а кассационная инстанция в лице областного суда признаёт эти оба решения законными. Трудно в это поверить, но… посмотрите материал в газете «Правда Севера» за 2 ноября 2011 года, где речь идёт об учащихся одной группы, отработавших в далёкие годы практику в Северодвинске и претендующих в связи с этим на перерасчёт пенсии. Часть бывших учеников обратилась с исками в Холмогорский райсуд, а другая часть — в Ломоносовский (г. Архангельск). Холмогорский суд иск удовлетворил, а Ломоносовский отказал. Оба эти решения кассационная инстанция посчитала законными. Был и у меня пару лет назад аналогичный случай. По иску Т. Октябрьский райсуд отказал в удовлетворении его жалобы на Управление исправительно-трудовых учреждений (УИТУ) области на то, что ему выплатили выходное пособие без учёта райкоэффициента и северной надбавки, а неделей позже Исакогорский райсуд точно такую жалобу, поданную другим бывшим работником УИТУ, удовлетворил. И оба эти решения по абсолютно одинаковым обстоятельствам облсуд (кассационная инстанция) посчитал законными и ни одно из них не отменил. Что может быть более абсурдным? Эти примеры, к сожалению, характеризуют далеко не в лучшем свете работу облсуда.

Создаётся такое впечатление, будто суды в Архангельске — особенно областной — убеждены в том, что их решения и определения не выходят за пределы «правосудных» стен, что люди принимают на веру эти акты, не анализируют их и не оценивают. Наверное, поэтому я ни разу не слышал и не видел, чтобы судебная система была озабочена публичным выяснением общественного мнения о себе. А оно ведь просто страшное. И это мнение, даже не мнение, а убеждённость в неправедности судебной системы развивалось и закреплялось не на пустом месте. Даже если отбросить в сторону юридическую безграмотность и неопытность отдельных судей, иногда берёт оторопь от явной незаконности и очевидной абсурдности судебных решений.

Мой опыт показывает, что судья, принимая решение, к сожалению, прежде всего думает не о его законности, не о справедливости, а о том, чтобы его решение не было отменено. Чем объяснить? Всё просто. Из доверительной беседы с одним из судей: «На днях из Москвы вернулся Мартынов ЕЛ. (бывший зам. председателя облсуда) и на встрече с судьями рассказал, что в Верховном Суде РФ считают, что работникам милиции такие-то надбавки не положены, а поэтому я (судья) по такому-то делу не могу принять иного решения, хотя до этого все аналогичные дела решались в пользу работников милиции». И действительно принимает решение об отказе в удовлетворении иска по надбавке. Но в то же время судьи, которые не присутствовали на встрече с Мартыновым, как удовлетворяли иски работников милиции, так и продолжали это делать. Но самое забавное, что и в этом случае кассационная инстанция (облсуд) все эти решения — и об отказе и об удовлетворении — сочла законными.