Вениамин Додин - Повести, рассказы, публицистика

И подумалось тогда: что значат перед такой перспективой, и в срав–нении с числом уже загубленных «технологией» людей, какие–то — по Астафьеву — полтора миллиона расстрелянных в 1941–42 гг. солдат и офицеров по сталинскому приказу «Ни шагу назад!». И даже миллионы жертв по приказу № 0428 от 17 ноября 1941 года:

«1. Разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от всех дорог. Для полного и непременного уничтожения всех населённых пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко применять артиллерийский и миномётный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью /…/

2. В каждом полку создать команды охотников по 20–30 человек для взрыва и сжигания населённых пунктов. Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населённых пунктов представлять к правительственной награде…» /ЦАМО. Ф. З, оп. II 556, д.5, л.51/.

По рассказам маршала Мерецкова и писателя Степана Павловича Злобина эта людоедская акция выглядела так: … Зарево поджогов висело понад всем многосотнекилометровым фронтом… Ярко пылали крестьянские избы в десятках западных областей… Обезумевшие, с горящими волосами миллионы рвущихся из огня матерей прижимают к себе горящих детей…

Стон стоит над многострадальными деревнями Отечества…

Да, немцы тоже жгли избы, но только лишь пойманных ими и осуждённых к смерти тех же поджигателей — «партизан», предварительно выведя из обречённых домов их жителей. Сталин сжигал Россию вместе с живыми её насельниками, «чтобы фашисту негде было отогреться!». А что негде будет выжить оставшимся голыми крестьянам — на это было ему наплевать.

Горели десятки тысяч деревень, где немца не было — впрок! Где он был, туда жечь «населенные пункты» посылали «выдающихся смельчаков» — зой космодемьянских — подростков, готовых «во имя счастья» России сжечь её дотла вместе с её несчастным народом… «Так чего больше в этом, восклицает генерал Волкогонов, — военной «целесообразности» /!/, или звериной ненависти Сталина к ещё не добитым им крестьянам России?!…»

Виктор Некрасов сух: «… В зиму с 1941 на 1942 гг. нашими подонками было сожжено живьём около двух с четвертью миллионов крестьян. Сталин, уверенный, что отловив его, немцы обязательно повесят советского фюрера за яйца, спасал свою — и только свою — шкуру массовым сожжением русского народа на сжигаемой перед наступавшим немцем территории страны…» Что — и от кого — спасал Андрей Дмитриевич?

… Собеседница моя бросила трубку — обиделась…

Я же подумал: быть может, зря я так о нём… Всё же, какой ни есть, общественный деятель из самых заметных. Депутат–прогрессист. Активный. Даже в ссылку загремел — в голодный Нижний Новгород. Однако же не голодал — в обкомовской «кремлёвке» отоваривался. Не в такой, как у Граневского в Центральной Больнице, но всё же. Да и Елена Георгиевна везла из Москвы бациллу челночными поездками… А потом, при Горбачёве, на трибуну вырвался — вещать! И если даже невпопад — «САХАРОВ же! БОМБА же!» Некстати был звонок — ведь сегодня 7 июня, когда дочери моей Фанни — 34 года. Собрались гости. Поздравили новорожденную. По–доброму посидели за столом. Проводили гостей…

Неожиданно совершенно в полночь позвонили сразу из Стокгольма, из Женевы. И из Москвы сын. Все по одному поводу: упорные слухи о подготовке путча в СССР, и хрен бы с ним, но необходимы срочные действия по защите счетов «Спасения», если, вдруг, обвалится рубль.

8–го вылетел в Лозанну. Прилетели туда и все мои заместители. Совещание длилось не более двух часов. Решили, что информация Международных Агентств — не параша. Немедленно, в Москве, были совершены необходимые действия. Все имевшиеся на наших счетах суммы конвертированы в доллары и переведены в Швейцарию.

Несколько пресс–агентств обратились ко мне с просьбой прокомментировать события в СССР, но «не в части их воздействия на… характер работы Общества «Спасение», а по существу…» Я ответил, что не политик. Уже не россиянин, а израильтянин. И если позволю себе судить о делах российских, то именно в «части их воздействия» на «Спасение».

В результате вышло вот что: «События в СССР, какими бы эффектами они ни сопровождались, есть, всего–навсего, смена масок в стремлении назначаемых хозяев СССР превратиться в наследственных. Организация этого трагического маскарада уже обернулась массовыми бедствиями. Их динамика и масштабы разрастаются. Обеспокоенные этим, мы, граждане своих стран, бывшие узники большевистского ГУЛАГа, наши дети и наши внуки, наши единомышленники, преисполненные ответственностью и чувством сострадания к бедствующим людям, сообщаем, что Организация «Спасение» /«Rescue»/ по решению её функционеров и активистов продолжает свою деятельность в качестве Независимой Международной Организации — Ассоциации Волонтёров для спасения жертв произвола и геноцида «IVAR»;. Наша Ассоциация оказывает духовную поддержку, продовольственную, медицинскую и юридическую помощь заключенным и ссыльным, в том числе, участникам Движений религиозного, национального и экономического возрождения преследуемых народов. Ассоциация так же, в соответствии со своими программами и Положением о ней, участвует в аналогичных поддержке и помощи пострадавшим в межнациональных конфликтах и в результате природных катаклизмов и катастроф.

Отмечаю, — и потому через прессу информирую наших постоянных спонсоров, — что сегодня и без того скромные фонды Ассоциации, — и, тем самым, объёмы и характер нашей работы в СССР резко сократились. Произошло это из–за острейшего дефицита продуктов питания, полного отсутствия медикаментов и медицинского оборудования для неотложной медицинской помощи, из–за безудержной инфляции. Этим подорван главный источник наших ресурсов в России и Республиках СССР, который после ареста в 1929 году создателей и руководителей «Спасения» и его постоянных активистов и спонсоров, складывался исключительно из пожертвований наших — внутри страны и за её рубежами — единомышленников, из самопомощи заключённых ГУЛАГа, из наших собственных заработков и доходов на воле, из бескорыстной помощи специалистов — учёных и практиков, наконец, из весьма скромных средств до сих пор преследуемых властями служителей культов, без чего вся наша деятельность потеряла бы свою духовную основу и немногого бы стоила.

Мы сохраняем не очень определённые надежды на пока неясные нам возможности нашедших нас в 60–е годы польских и немецких товарищей по заключению в советских концлагерях, и в 70–е годы — наших шведских товарищей /и ещё не откликнувшихся граждан Швейцарии/, которым мы когда–то помогли выжить, выстоять в мясорубке ГУЛАГа. Правда, уже тогда — в 1941–1955 гг. — все они были пожилыми, больными, разрушенными неволей людьми. Тем не менее, если они живы, если найдутся вновь, или если нас услышат их дети и внуки, мы хотим надеяться на их память, на их понимание и отзывчивость.