Сергей Медведев - Парк Крымского периода. Хроники третьего срока

Писатель Герман Садулаев опубликовал на «Снобе» этнографический этюд под названием «Хотят ли русские войны?». Первооткрывателем темы он не стал, еще в марте 2014 года, сразу после аннексии Крыма, об этом же писала в «Новой газете» Евгения Пищикова и пришла тогда к неутешительному выводу: таки да, хотят, и последующий год лишь подтвердил этот печальный вывод. Сто лет назад, в январе 1918 года Александр Блок пугал Европу: « да, скифы — мы, да, азиаты — мы с раскосыми и жадными очами »; теперь Садулаев стращает Европу русскими гуннами, якобы мы такие же воинственные кочевники и лишь прикидывались мирными хлебопашцами: «и грабят Рим (это он про гуннов), жгут Берлин, заходят в Париж». Типичное шапкозакидательство в духе растопчинских афишек 1812 года или патриотического лубка 1914-го («сдал австриец русским Львов: где им, зайцам, против львов!») .

На это можно было бы возразить строкой Бродского из стихотворения «На смерть Жукова»: « Смело входили в чужие столицы, но возвращались в страхе в свою », однако в заключении своего эссе в качестве последнего аргумента о воинственности русских Садулаев приводит привычки нашей автомобильной езды — и здесь он неожиданно оказывается прав. На наших дорогах идет гоббсовская «война всех против всех», в которой водители доказывают собственное превосходство, меряются мощью и крутизной своих автомобилей. Мечта большинства российских водителей — танк; за неимением оного они покупают внедорожник и самоутверждаются на нем. Такие люди не способны завоевать мир, потому что не обучены коллективному действию, дисциплине и порядку; это разобщенные, закомплексованные монады, прячущиеся от мира за тоннами железа, «кенгурятниками», тонированными стеклами и лошадиными силами. Танк — это образ мышления распадающегося общества, симптом болезни под названием социальная аномия.

Ранним утром 19 августа 1991 года я проснулся оттого, что тряслась земля. Звенели чашки в буфете, вибрировали стекла. По Минскому шоссе в добрых десяти километрах от нашей дачи на полной скорости шли в Москву танки. По всем каналам телевизора показывали «Лебединое озеро», затем начали передавать пресс-конференцию ГКЧП. Я наскоро позавтракал и поехал к город. Танки стягивались на Манежную, тогда еще по-имперски строгую, не обезображенную церетелиевскими балюстрадами и фонтанами. Сияло солнце, вокруг стояли зеваки и скучали милиционеры, танки казались совсем не страшными рядом со старым зданием МГУ. Я подошел к одному из них, залез на броню и постучал. Неожиданно для меня люк открылся, и оттуда, щурясь на солнце, вылез щуплый светловолосый парнишка лет девятнадцати. «Есть закурить?», — спросил он неуверенно. Я дал ему пачку сигарет и одну из ельцинских листовок, что раздавали у Белого дома. Подумав, он ее взял и скрылся в люке.

Одним из тех, кто помогал в обороне Белого дома, организовывал радиосвязь, готовил возможную эвакуацию Ельцина, был лейтенант запаса Сергей Шойгу, за что и получил медаль «Защитнику свободной России». Он еще раз помог свободной России в октябре 1993-го, согласившись выдать тысячу автоматов москвичам, вышедшим к Моссовету по призыву Егора Гайдара. Теперь времена изменились, и Сергей Шойгу заказывает исследование о том, как противостоять «цветным революциям». По его словам, «мы не имеем права повторить ситуацию коллапса 1991-го и 1993 года» и «не должны допустить, чтобы армия стояла в стороне, как в 1991 году». Видимо, лучшей гарантией против «оранжевой угрозы» является все тот же танк, выведенный на площадь — русский Тяньаньмэнь.

Я думаю о том, как быстро летит время и меняется мир. За эти годы Сергей Шойгу из лейтенанта запаса стал министром обороны, в США был избран черный президент, на Западе был побежден СПИД и готовятся победить рак, случилась сланцевая революция, Илон Маск строит электромобили и частные космические корабли, Google готовится раздавать интернет на всю планету со спутников, а Россия — что Россия? Мы сидим все в том же танке, играем в войну и боремся с вымышленными фашистами.

Пока снаружи не постучат.

На уроках НВП, начальной военной подготовки в школе, я впервые услышал от военрука штабное выражение «угрожаемый период». Он произносил это слово с южнорусским акцентом, с сильным фрикативным «г». В учебном сценарии ядерной войны в этот самый период мы должны были взять средства индивидуальной защиты и выдвинуться строем в район Манино-Ванино- Чигири, где находился штаб гражданской обороны.

Похоже, что в России этот самый угрожаемый период уже настал. Отовсюду мы слышим крики об угрозах. Родина в опасности! Нам угрожают: педофилы, педерасты, западные усыновители, иностранные агенты, пятая колонна и Шестой флот, Болотная и Майдан, экологи и сепаратисты, киевская хунта и Госдеп, и в последнее время — заграничные серверы, иностранцы в СМИ, пармезан, хамон, польские яблоки и норвежский лосось.

У каждой угрозы есть свой жизненный цикл, свой срок годности. Еще три года назад ни одной из них не было на горизонте. Угроза появляется, как правило, неожиданно (иностранные усыновители, российские сепаратисты). Идет массированная атака в медиа, поднимается градус общественной истерики, зондеркоманды НТВ снимают очередные «анатомии». На волне народного гнева вносится законопроект в Госдуму, моментально принимается в трех чтениях (иногда без одобрения профильного комитета и отзыва из правительства) и тут же подписывается президентом. После этого истерика сразу утихает, а через пару месяцев об угрозе благополучно забывают. Кто сейчас помнит о «сепаратистах», с которыми боролись в конце 2013 года — карельских, сибирских, курильских, кавказских, калининградских? Сегодня сепаратисты в почете — крымские, донецкие, луганские — но это правильные пчелы, свои. Периодически забывают и об «иностранных агентах», для острастки закрыв несколько НКО… В сухом остатке — неусыновленные больные дети, некоторые из которых уже умерли, тюремные сроки и изломанные судьбы «болотных», дискриминационные, по сути фашистские, нормы против геев, заблокированные сайты и закрывающиеся СМИ, пропавшие из продажи продукты. Но об этом уже никто не вспоминает, у России новые враги: Порошенко, Обама, Виктория Нуланд…

Большинство этих угроз, по здравом размышлении, являются абсолютно надуманными — от усыновителей-извергов и «голубого лобби» — до жидо- бандеровцев и «Правого сектора». Однако наивно было бы предполагать, что за ними стоит лишь паранойя депутатов и журналистов. Четкий механизм по маркировке, медийному продюсированию и законодательному оформлению угроз заставляет предположить, что за их непрерывным потоком стоит единая направляющая логика. Угрозы ищутся во внешней среде, но формулируются внутри самой системы. Более того, угрозы являются ключевым элементом функционирования российской власти.