Юрий Поляков - Государственная недостаточность. Сборник интервью

– Недавно РОМИР провел соцопрос: восемьдесят процентов людей хотят не оппозиции, а сильной власти.

– Это нормально. Людей с государственническим мироощущением всегда больше. И всегда в России было боярство и был народ, который заинтересован в том, чтобы «кормилец» этих самых бояр приструнил.

– А вы верите, что наш царь приструнит бояр?

– Бояр, по-моему, надо заставить вкалывать на страну. Они еще своих «вотчин» не отработали. Когда начался кризис в дореволюционной России? Когда низовая Россия увидела, что дворяне, которые еще недавно бились за интересы государства, за святую Русь, вдруг получили жалованную грамоту и стали (не все, конечно) бездельниками и захребетниками, которым интересы, скажем, Франции ближе, чем интересы Отечества. И чем это закончилось? Революцией. Вы не видите аналогии с нашей нынешней элитой, которой интересы Америки порой ближе, чем интересы России? Дети учатся там, собственность – там, вклады – там. Ну и что должна чувствовать по отношению к ним низовая Россия? Известный факт: канцлер Горчаков случайно, будучи уже стареньким, в разговоре с одним из послов оставил на столе очень важный документ. Посол успел его прочесть, и это нанесло России урон. Горчаков умер от огорчения. А теперь вспомните министра Козырева! Он нанес России такой геополитический урон, что ему бы сделать себе пластическую операцию и скрыться в джунглях Бразилии. Нет, он преспокойно служит в американской фармацевтической фирме и даже учит нас по телевизору демократии. Вопросы есть? Вопросов нет. У меня была статья, которая называлась «Десовестизация». Кстати, в «Комсомолке». Для власти сейчас одна из главных задач – это «совестизация» общества.

– Может, такую идею и должен выдвинуть президент?

– Это было бы здорово! Но национальная идея должна быть не только сформулирована, а принята обществом, всеми его слоями – и теми, кто в Воркуте, и теми, кто на Рублевке. Кстати, когда в ельцинские времена завели спор о национальной идее, я попытался сформулировать свою. «Три «Д»: духовность, державность, достаток. Для особо интересующихся – демократия. Четыре «Д». Любопытная деталь: когда я набирал слово «державность», компьютер подчеркнул его красным, мол, нет такого слова в русском языке. А вы говорите…

Нашумевшая в середине 80-х повесть «ЧП районного масштаба» сегодня вновь бьет рекорды популярности. Чем вызван небывалый интерес? Загадку раскрывает автор. «Я пишу не на политические темы, а на социально-нравственные. Политика – это род профессиональной деятельности, где принципы размыты», – говорит Юрий Поляков.

Он сейчас один из самых успешных писателей на постсоветских просторах. Он, извечный критик «социальных язв советского строя», сегодня с грустью говорит, что «социализм был разрушен в тот период, когда отказался от репрессий, стабилизировался и был приспособлен для нормальной жизни». Первые книги Юрия Полякова «ЧП районного масштаба», «Сто дней до приказа», «Работа над ошибками» принесли ему небывалую известность.

Во времена Ельцина он продолжал писать яркие сатирические произведения. Но другое время рождало и других героев. Так появился «Демгородок», «Замыслил я побег…». А роман «Козленок в молоке» был признан самой остроумной книгой ушедшего десятилетия. В 2001 году Ю. М. Поляков возглавил «Литературную газету», тираж которой сразу вырос в три раза. «Я прежде всего предложил отказаться от либеральной моноидеологии, которая довела газету почти до потери здравого смысла и читателя», – говорит Юрий Поляков. В редакторском деле он исповедует дух «пушкинского консерватизма», а политические пристрастия его лучше всего выражают понятия «государственность» и «патриотизм». Ему под занавес прошлого года исполнилось 50 лет. Он – человек высокого роста, с коротко стриженными седеющими волосами и модной щетиной вместо бороды. Одевается элегантно. Он любит говорить о современной литературе и политике. Притом всегда говорит то, что знает досконально. Круг его интересов даже приблизительно очертить сложно.

Он пишет публицистические статьи, сценарии, пьесы, стихи, романы и убежден, что писатель сегодня должен уметь работать во всех жанрах, иначе «литература не прокормит».

То, что у другого бы звучало претенциозно, в устах Юрия Полякова выглядит естественно. Он говорит об извечных принципах жизни новыми словами: «государственная недостаточность, апофегей, ярмарка тщедушия, порнократия, погонобоязнь». В статье «Пролегомены к согласию» он написал: «Десятилетие, отделяющее от крушения советской цивилизации, невообразимо изменило нашу страну и нас самих. Но эти изменения мы скорее чувствуем, ежедневно получаем, что называется, в ощущениях, нежели понимаем и осознаем. А понять произошедшее – значит разобраться в глубинных, уходящих корнями в историю причинах случившегося. Лишь тогда станет внятно и подлинное направление движения общества, истинный вектор истории».

– Юрий Михайлович, может ли писатель быть сегодня вне политики?

– В западной культуре – такие примеры есть. В наших же традициях писатель всегда и социальный, и политический мыслитель. Я думаю, так будет и впредь. Другое дело, что автор должен руководствоваться в работе не политическими пристрастиями, а художественным чутьем. Мне часто говорят, моя публицистика сильно отличается от художественных произведений. Правильно. Задача публициста – убедить людей в чем-то, вложить в них какую-то идею. И здесь без наступательной схематичности не обойтись. А задача художника – понять всех. Даже негодяев.

– Какая проблема для России сегодня наиболее актуальна?

– В России главная проблема сейчас не в жесткости власти, а в ее неэффективности. Авторитарность – это один из идеологических мифов, который сегодня насаждается, и, в частности, извне. У нас идет процесс не столько ужесточения власти, сколько возвращения ей ее естественных функций. И если говорить о свободе слова, то я как главный редактор «Литературной газеты» абсолютно не чувствую на себе давления «сверху». Мы представляем на своих страницах весь спектр мнений, бытующих в обществе, все основные художественные веяния, за исключением откровенного хулиганства или прохиндейства.

– Распад СССР – процесс исторически закономерный?

– Это сложный вопрос. Мне как человеку, родившемуся в советское время, милее большой Советский Союз. К тому же – кто выиграл от развала? Только узкий слой местных элит. И еще. Возьмем страны Прибалтики. Они получили свободу. Но как они ею распорядились? Создали этнократический режим. В сердце Европы часть населения лишена избирательных прав. Это что? Самое настоящее притеснение по национальному признаку. При всех проблемах, которые имелись в Советском Союзе, такого не было и быть не могло. Будущее мне видится так: если Россия выберется из нынешнего кризиса, то я не исключаю, что в евразийское сообщество (в той или иной форме) захотят войти многие народы. Но для этого Россия должна быть экономически процветающей, политически свободной и в военном отношении сильной. А сегодня, пожалуй, только со свободой все обстоит более-менее нормально. Конечно, к примеру, Ходорковский думает иначе. Кстати, «Литературная газета» в середине 90-х принадлежала ему. И ничего хорошего из этого не вышло.